их во двор. Не мудрствуя лукаво, попросили у хозяйки топор и вскрыли нашу находку. Внутри одного из ящиков оказался второй, опять-таки с маркировкой фашистской Германии. В другом же ящике наш ожидал сюрприз.
– Етижи-пассатижи, «машиненгевер», – едва глянув на содержимое, протянул Зеленцов. – Дорогая передача, я фигею, не иначе.
– Да, это самая настоящая «швейная машинка Гитлера», – кивнул мой напарник. – На вид сохранился неплохо. Ржавчина чуть видна… Но состояние однозначно намного лучше, чем у копаных стволов.
– А это, как я понимаю, «маузеровские» карабины, да? – Николай запустил руки в ящик и вытащил из него немецкую винтовку. – Надо же, в стволе затычка… Похоже, маслом залито было.
– Ой, сынки, отец мой, пока живой был, всё время керосин да масло изводил на енти самые ружья, – вздохнула Вера Никифоровна. – До самой своей смерти на чердак лазил.
– Так-так-так… Если эти штуковины постоянно смазывали и чистили, то есть шанс, что и пулемёт будет в рабочем состоянии, – вытащив из ящика козырной девайс, Руслан выдернул из ствола ветошь. – Чёрт, а как его разбирать-то?
– Дай-ка сюда, капитан, – протянув руку, попросил Соловьёв. – В Афгане нам попадались и китайские копии нашего оружия, и добротные европейские, и американские аппараты… А это их прямой предок.
Немного повертев пулемёт в руках, бывший десантник присел и сноровисто разобрал МГ, разложив составные части на крышке ящика. Мы сгрудились вокруг нашего товарища, глядя, как Владимир осматривает и протирает каждую железячку, пытаясь выяснить степень сохранности всех деталей. Минут пять спустя Соловьёв распрямился, чуть улыбаясь, нашёл взглядом хозяйку клада.
– Ваш папа, Вера Никифоровна, был настоящим русским солдатом, – произнёс мой тёзка. – Земной поклон ему и вам за воистину бесценный подарок в это трудное время.
Владимир поклонился бабульке в пояс, та, не удержавшись, пролила слезу. Татьяна Петровна сунула старушке платок, да и сама украдкой протёрла глаза. Да, нелегко сейчас этим женщинам, ой как нелегко. Как и мы, тёртые жизнью крепкие мужики, они мгновенно потеряли всех своих близких, и в округе нет никого, кто бы их защитил от опасностей. Но у нас, мужиков, есть хотя бы оружие, по три ствола на брата, плюс уверенность в своих силах и плечо товарища рядом. А кто есть у них, у одиноких бабушек из Замятино?
– Патроны, по идее, должны быть годными для стрельбы, – открыв тот самый ящик в ящике, Саня Барулин распаковал одну из коробок, потом разорвал пачку. – Да тут промасленный пергамент, что ли.
– Надо будет отстрелять десяток-другой, проверить, – рассматривая маркировку патронов, произнёс Зеленцов. – «Маузеровский», как раз для пулемёта и карабинов… Сколько их здесь, Саша?
– Навскидку не меньше тысячи, – оценивающе прищурился капитан. – Да, тысяча точно будет… Эм-Гэ, два карабина, Бэ-Ка, и четыре ленты на пятьдесят патронов каждая… Живём, парни.
– Так, товарищи, давайте подгоняйте машины и забирайте ящики, – взглянув