для промывки кистей, где можно взять чистые холсты в подрамниках, где «уголок задумчивости»…
– Располагайся, – развел руками Стас, когда тренькнул звонок. – Наша натура, пойду впущу.
Вероника покивала, соглашаясь. Как-то… скромнее она себе представляла студию живописца.
– Я же просил убрать лишний свет, – злобно прошипели за ее спиной отнюдь не девчачьим (почему-то Вероника вбила себе в голову, что моделью будет девушка) голосом.
Она обернулась: на пороге студии стоял тип в черном, в солнцезащитных очках и с черным же футляром для гитары. Гримаса на его лице отражала крайнюю степень омерзения.
– А я просил надеть что-то кроме черного, – безмятежно откликнулся Стас. – Раз ты хочешь портрет во весь рост.
«Что это за хрен с горы?» – так и рвалось с губ Вероники, но она стойко удерживала себя в «рамках». Позорить Стаса не хотелось.
– Я и надел, – не прекращая гадливо морщиться, тип потянул вниз молнию на ветровке.
«Куртка! Летом! С капюшоном! В Кащенко день открытых дверей?» – все больше диву давалась девушка.
Под ветровкой обнаружилось что-то оранжевое.
– О, цвет солнца, которое ты так… – художник не закончил фразу, оставив Веронике еще один повод для удивления.
– Дым и пламя – биколор Георгиевской ленты, – гневно, с напором высказал тип. – Цвета пороха и огня. Мы тут о колористике дискутировать будем, или ты уберешь уже чертов свет?
Стас, не прекращая ухмыляться, развел руками.
– Заказчик всегда прав, особенно если он знает такие умные слова. Поставим ширмы, так ты не будешь видеть окна, а нам хватит освещения. Добро?
– Поторопись, – поджал губы «клиент».
И все это с таким видом, будто Вероники не то, что в помещении – в природе не существовало. Хотя расстояние метров в пять исключало возможность для девушки быть незамеченной.
– Так, – художник оглянулся. – Для начала: Ник, это – Валентин, охотней откликается на «Вал»; Вал, это Вероника, для знакомых – Ник.
Девушка кашлянула. «Ник» – так звала ее Аня. Та, которую недавно пришлось навещать в больнице. Вообще, положила начало «традиции» Галка, в ее устах имя звучало с намеком на то, что носительница его та еще пацанка, и отчего-то именно это сокращение ушло «в люди».
Но Вероника не могла припомнить ни единой ситуации, где бы преподаватель назвал ее не по фамилии. «Стасу виднее», – решила она и молча кивнула. «Право, не руку же для поцелуя подавать?» – взгляд ее автоматически метнулся в сторону угла с раковиной, чтобы, если этого типа потянет на странности, руки после этого дела помыть…
– Здрась-те, – сквозь зубы процедил «клиент».
– Итак, раз вы сказочно рады знакомству, – потирая ладони, сказал Стас, – Займемся подготовкой. Ник, на тебе фон, мы пока подтащим ширмы.
Минут десять спустя начальные приготовления были окончены. Ширмы загораживали неприятственное для «клиента» солнце, сам он снял, наконец, ветровку и очки, оставшись