промышленности Франции. В те времена никакие нормативные акты не препятствовали обогащению посредством отравления населения. Если бы рак признали одним из средств массового уничтожения, моего мужа вполне могли бы отдать под суд за преступление против человечества. Справедливости ради надо заметить, что он и сам умер от рака гортани. Не то чтобы он поедал то дерьмо, которым кормил остальных, просто он был сумасшедший курильщик. Он курил в среднем около шестидесяти сигарет в день и выпивал не меньше десяти бокалов виски. К тому же мы поженились, когда мне было двадцать восемь, а ему пятьдесят. Через семь лет он умер. Детей у нас не было. Это избавило меня от нужды на всю оставшуюся жизнь. Я удовлетворила ваше любопытство?
И вдруг, прежде чем Ирен успела отреагировать, он быстро вытащил из кармана фото Марианны и положил на низкий столик.
– Вы знакомы с этой женщиной?
Габриэла Драгоман наклонилась и равнодушным взглядом скользнула по снимку. Потом снова покачала головой.
– Нет.
– Вы уверены, что никогда с ней не пересекались?
– Уверена. А кто это?
– Благодарю, – сказал он.
Он сунул фото обратно в карман, заметив, каким убийственным взглядом стрельнула в него Циглер.
– Вам известны еще какие-нибудь детали, которые могли бы помочь следствию? – спросила Ирен.
– Как я вам уже говорила, Тимотэ имел тенденцию к импульсивности в сексуальном поведении, да и во всей жизни в целом. И на него часто накатывали приступы гнева. Он не раз ввязывался в драки, у него была нехорошая тенденция попадать в опасные ситуации. Может быть, он повстречал дурного человека, и тот на него плохо влиял. Он болтался по гей-барам в этом районе. Наверное, вам следует поискать и в этих местах…
– Если мы вам кое-что расскажем, это останется между нами? – неожиданно спросила Ирен.
Психиатр быстро кивнула, и в глазах ее загорелось острое любопытство.
– Его смерть была обставлена как объект постановки, как мизансцена, и все говорит о тщательной подготовке. Кроме того, это уже второе убийство такого типа в регионе. Мало шансов, что это была случайная встреча среди ночи.
Они увидели, как сузились водянистые глаза психиатра, и под длинными ресницами вспыхнул огонь живого интереса.
– Он сообщал вам названия тех мест, которые посещал? – спросила Циглер.
– Его любимым баром был «Бой энд Бой» в Тулузе.
– А эта история с сестрой… Ее убийство… Что там на самом деле произошло?
Было заметно, что она старается собрать воедино все, что помнила.
– В один прекрасный день он вернулся домой из лицея, ворвался в комнату сестры и задушил ее. Просто так… без всякой причины. Никто не знал, что на него нашло. Психиатры сошлись во мнении, что это был «острый приступ бреда», как подобные состояния называются во французской нозографии[24]. «Учебник диагностики и статистики умственных расстройств» Американской ассоциации психиатров говорит о «кратком психотическом расстройстве». «Приступам бреда» подвержены