время визита Ленина в Берлин в январе 1908 г. масштабы проникновения его товарищей в охранку и другие государственные учреждения еще нельзя было предвидеть в полной мере. Однако соответствующие планы, несомненно, давали ему, особенно с расчетом на будущую войну, удобную позицию для переговоров с разведками центральных держав. Вполне вероятно, решение переселиться в Париж, которое он действительно осуществил вскоре по возвращении из Берлина в Женеву, возникло у него под этим впечатлением, и он взял на себя на время пребывания там задачи, которые – так же как основание партийной школы в парижском пригороде Лонжюмо – отвечали общим интересам его партии и секции IIIb Большого генштаба[272]. Поэтому, может быть, не случайно Крупской так врезалось в память недоброжелательное отношение парижской полиции к Ленину и его товарищам[273].
Несмотря на все эти перспективные возможности, остается вопрос, почувствовал ли Ленин в январе 1908 г. в Берлине такое же понимание в отношении себя самого и нужд своей партии, какое встретил четыре года назад со стороны офицера японской разведки в Женеве. Все-таки внешность и черты характера этого приземистого плотного русского с его вспышками «татаро-монгольской дикости» (так отозвалась в то время о Ленине Роза Люксембург[274]), во время разговора помогавшего себе резкими короткими взмахами рук, коверкавшего немецкий язык и даже при переходе на родную речь производившего впечатление недоучки[275], никак не соответствовали взглядам думающего о своем продвижении прусского офицера разведки или Генштаба на свойства, которые украсили бы его карьеру. Определенное недовольство берлинским опытом, возможно, побудило Ленина, когда тот в преддверии войны искал для себя и товарищей подходящую обстановку, чтобы с подобающими средствами подготовиться к великому противостоянию, весной 1912 г. – после того как еще в 1911 г. он распекал «Иудушку Троцкого», который «получал субсидию»[276] в Вене, – при посредничестве Фюрстенберга-Ганецкого поселиться под крылом у Главного разведывательного управления венского Эвиденцбюро в Кракове. Офицеры разведки многонациональной империи в известной мере больше привыкли иметь дело с агентами других национальностей и лучше, чем их прусские коллеги, понимали психологию сотрудников-славян.
1.3.3. Людендорф во главе оперативного отдела – «злой гений Мольтке»
С назначением 1 апреля 1908 г. на пост руководителя 2-го, т. е. оперативного, отдела Большого генштаба в подготовку германской разведки к возможной войне энергично включился подполковник Эрих Людендорф. По свидетельству позднейшего шефа секции IIIb, Людендорф имел «в Генеральном штабе, как начальник оперативного отдела, решающее влияние» на развитие разведслужбы. В то же время он демонстрировал своим примером «желание Генерального штаба со свежими силами наверстать упущенное»[277]. Очень скоро он велел разведке прямо готовиться на случай