Юрий Киреев

Затмение. До и после. Тетрадь 24


Скачать книгу

уальной издательской системе Ridero

      Киреев Ю. П.

      Тетрадь 24

      Если долго молчать

      Сборник

      Глава 1

      Героическая сюита

      Стихи

      На каждый спас…

      На каждый спас земля – щедрей не надо.

      И грядки дружно в пиршеский порыв

      Включаясь, открывают свои клады

      За соль в суставах сладкие дары.

      Осенний арсенал крахмальных ядер

      Зафрахтовал на зиму погреба.

      И редьке, что не слаще с хреном рядом

      Злодейкою не кажется судьба.

      Стреляют сольным залпом поясницы,

      Но стреляным нет смысла угрожать.

      И красную девицу из темницы

      Удочеряет рыжий урожай.

      С достоинством…

      С достоинством пригубят бабы в праздник

      Меды за ренты божеский распил.

      А к Покрову багрянцевый бумажник

      Поэтов первыми до святости растлит.

      «Осенний день – очей очарованье!»

      Пьянящий шорох листьев под ногой…

      Но лёгкий ветерок «поры прощальной»

      Уже «грозит» улыбкой ледяной.

      И ёжится земля, как горожане,

      По прихоти чужих календарей,

      Но верится ещё, что «ЖКХаны»

      В грядущих буднях будут поскромней.

      Пройдут дожди, метели отбуранят

      И солнце снова свой займёт зенит.

      И как всегда, чарующий багрянец

      Бессмертной грустью строчки осенит.

      Но на паях…

      Но на паях Взаимного упрёка

      Ждать потепленья как‐то не с руки.

      Само собой, прощённые до срока

      Душевные не тают ледники.

      Само собой, лишь праздники приходят:

      За Спасом Спас, за Сретеньем Покров.

      Для консервации гражданской непогоды

      В Минздраве консервируется кровь.

      Само собой, от щедрых бабьих грядок

      До сахарно болотных площадей

      Приводится в рождественский порядок

      Пасхальное сознание вождей.

      И не от этих ли душевных инвестиций

      Всеобщий обесценивая страх

      Для преступивших всякие границы

      Глобальный зафрахтован саркофаг?

      Само собой не от сибирской язвы

      Могилу роет уличный трибун.

      Он рвёт того, кто низостью повязан

      И ложью сыт, и смотрится в гробу.

      Нет, не само

      Нет, не само собою время учредило

      Поэзию хранилищем добра.

      Спас поэтический не даром дарит силы

      В ночь мракобесья выжить до утра.

      Нет, не само собой слепые имут зренье

      И источается смирения запас,

      И праздники восторженные зреют,

      И не к добру запаздывает Спас.

      Нет, не само собой всю жизнь в движенье

      По грядкам жизни правды лемеха.

      Нужна субстанция большого обновленья,

      Где не последний гвоздь прозрение стиха.

      Медленно меркнет…

      Медленно меркнет таинственный свет.

      Непостижимо тяжёлое веко

      Луну закрывает и сходит на нет

      Уверенность в лёгкую смерть человека.

      Всплывают из мрака пугалки вранья.

      Стал плинтус не шуткой, а мерой паденья.

      Что? На плетень пала тень воронья?

      Или на землю нашло помутненье?

      Что ни вопрос, то учёным на праздник.

      Есть повод проверить на вшивость закон:

      Не он ли сподобил слепых угораздить

      Прозренья искать у безбожных икон?

      У конституции крыша – народ.

      Закон‐то что свыше, но крыша повыше.

      Если случается наоборот —

      Крышкой становится крыша.

      С озоновой выси…

      С озоновой выси всей веси земной

      Льдом непогоды грозится Аляска:

      И роскоши, что прирастает маржой,

      И бедности, ждущей, что будет, с опаской.

      Но послан