глядя на нее о сердечных колебаниях и взаимосвязи речи это сумасшествие? У всех свои тараканы.
Что ж говорить о монашестве. Это определенная Жизнь, где есть свои огромные ступеньки развития. Где своя многогранность, свои трудности, изъяны. Я все еще размышлял в голове, что если уж «рвать с Миром», то полностью без остатка, без айфонов в черной рясе, без друзей и близких, без бытовой расположенности, хотя это, опять же, ступенька исихастов и пустынников, которая нам в большинстве не достижима. Мы же сейчас проросли в этот Мир.
– «Ну, домой то когда приедешь?» Отец Серафим ранее сам ответил на этот вопрос, когда рассказывал про одного монаха, рядом с которым он почувствовал, что оказался дома. Мне это близко, Дом – это когда рядом человек, с которым так чувствуешь себя. Дом – это когда в Сердце Мир. Дом – это состояние внутреннее. Дом там, где Мама, где Близкие и Родные.
– «Ну поезди еще. Но на вопросы не ищи логического объяснения, это нельзя узнать, можно только почувствовать. Нашему настоятелю не знаю, за что так везет. Наш монастырь самый сумасшедший в Мире. Все мы там трудные дети. С улицы. Вот он из нас Людей делает. В Тбилиси у нас детский монастырь, куда молодые мамочки приносят новорожденных и оставляют, когда детки подрастают, некоторые родители их опять забирают. Редко очень. Сейчас трудные мамы знают, что это место, где им могут помочь, что могут не убивать абортом, а оставить свое чадо тут, в монастыре. А трудности ты должен притягивать как магнит, без трудностей нет смысла, когда легко все.»
После обеда, одевшись почти во все, что у меня было, передав иконку Серафима Саровского Отцу Серафиму, начал спуск по ущелью Дарьял.
– «Передай, привет Отцу Серафиму от двух рыжих монахов из Грузии, если доедешь к нему»
Перед спуском я опустил седло до упора вниз, чтоб сместился центр тяжести и велосипед был бы более устойчивым на скользком асфальте. Год назад, 23 октября 2013 года, мне уже доводилось ехать по этой трассе, тогда я жутко мерз, хоть и не было дождя и снега, в этот раз я переживал из-за снега и ветра, но ехать было тепло и сухо.
Через два часа, у вагончика в 8 км от границы, на монастырской ферме, добрым расположением приветствовал меня дядя Ваджо:
– «Игорек, молодец, приехал». Год назад я так продрог, что подъехал погреться к этому вагончику и тут и остался на трое суток. Как оказалось, тут находится монастырская ферма. В этот раз я волновался, потому как за год могло многое поменяться, могли сменить состав трудящихся, да и ферму перекочевать.
Сперва я едва узнал дядю Ваджо, но он просто сбрил бороду и находился только в усах.
17 ноября 2014, граница между Грузией и Россией
Дядя Ваджо хвалился мне, что в этом году ему купили доильную машинку и теперь его руки страдают меньше, потому как аппарат делает всю «работу» сам, не утомляя коров и его. Мне сразу вспомнились эти мифы радикальных любителей о том, что доильный аппарат сильно вредит коровам. Еще вчера вечером я управлялся со скотиной