и покой их свят!»
Смолкаем. Тихо слезы льем.
И вновь все выше голоса:
«В них времени и тленья нет,
Земной их состраданья свет
Утешит наши небеса.
Изменчивы без перемен,
Пронзив соотношенья мер —
Мир уравнений и химер,
Они вступают в Твой домен».
Отец, Твоя над нами власть!
Зажги восточных туч гряду,
Как Ты в пустыне жег звезду,
Когда Надежда родилась!
XXXI. Покинув тесную пещеру
Покинув тесную пещеру,
Голодную гортань горы,
Желал ли Лазарь слез сестры,
У входа в гроб пролитых щедро?
«Брат, где ты был четыре дня?»
Ответ умножить славу мог
Творца, но смерти за порог
Текст не пошел, умы маня.
Из всех домов летел привет,
Звенели песни счастьем новым,
К востоку, в радость коронован,
Сиял пурпурный Оливет.15
Вот мертвый – воскрешен Христом!
И – молкнет Тестамента лист.
Замкнул уста Евангелист,16
Иль кто-то настоял на том.
XXXII. В ее глазах молитв сиянье
В ее глазах молитв сиянье,
Безмолвный трепет двух лампад —
Здесь, перед ней спасенный брат
И тот – Спаситель, Упованье
И Жизнь сама! С любовью взгляд
Ее скользит с фигуры брата
К тому, чья милость и награда
Блаженство сирому сулят.
Упав к натруженным стопам,
Их моет нардом и слезами,
Их отирает волосами,
Давая пищу злым умам.
Защищены в духовных битвах
Любовью высшей, отрешенной,
Благословенны трижды жены,
Мир искупившие в молитвах!
XXXIII. Ты, одолев духовный шторм
Ты, одолев духовный шторм,
Вкушая первые победы,
Чья вера, через труд и беды,
Пройдя, уже не ищет форм,
Не потревожь твою сестру
В ее простой земной молитве,
Не позволяй сомнений бритве
Нарушить нежных струн игру.
Сестре не в тягость притчи форм,
В ней чище, чем твоя, любовь,
Пребудут святы плоть и кровь
В их единенье с Божеством!
В законах мир определив —
Причины-следствия, числа —
Не упади в тенёта зла,
Отвергнув этот вид молитв.
XXXIV. Мой опыт жизни в полумгле
Мой опыт жизни в полумгле
Мог доказательством служить —
Задача жизни – дальше жить,
Пусть и на выжженной земле,
Зеленой дымкой наполнять
Оазис жгучих Кара-Кум,
Поэта опустевший ум
Безумной красотой пленять.
И что же Бог таким, как я?
Намека мир не может дать,
И остается смерти ждать
В пустом терпенье бытия.
Жди, или Вечности