в маленькие неловкие руки, – закружил, некрепко прижимая к себе и отыскивая ее взгляд.
Поначалу испугавшись неожиданного «нападения», Суламифь ахнула, но, опомнившись, залилась звонким смехом и обняла Эвимелеха за шею. Как виноградные лозы стремятся прильнуть к земле, так Суламифь обвила руками шею юноши. Внезапно они замерли, и оба долго смотрели в глаза друг другу.
– Я люблю тебя, Суламифь, – сказал Эвимелех.
– Я люблю тебя, Эвимелех, – эхом ответила Суламифь.
– Ты не выйдешь замуж за Неарама? – неожиданно спросил Эвимелех, будто только от ее ответа зависела их судьба.
– Я выйду замуж только за того, кого люблю. За тебя, Эвимелех, – почти продышала Суламифь, завороженная проницательным взглядом юноши. Ей было необычайно радостно вызывать такие сильные чувства в душе другого человека, с невольной благодарностью принимала она поклонение и восхищение Эвимелеха.
Но сегодня, кроме восторга и света, обычно озарявших лицо Эвимелеха во время коротких свиданий, Суламифь увидела в возлюбленном что-то еще, тревожное и мрачное. Даже свершение долгожданной встречи не стерло следов беспокойства с чела Эвимелеха. Напрасно юноша гнал от себя тяжелые мысли и предчувствия: Суламифь заметила его бледность и лихорадочный блеск глаз и заподозрила неладное:
– Скажи, Эвимелех, ты все-таки был у Соломона?
– От тебя ничего не скроешь, Суламифь. Я не хотел говорить об этом. Ты, как свитки мудреца, читаешь мое сердце, – Эвимелех поставил Суламифь на землю, и они стояли, взявшись за руки. – Да, вчера я видел его и говорил с ним. Я рассказал ему о твоей красоте и о нашей любви. О том, что братья наши готовят свадьбу, противную твоему желанию… – Эвимелех отвернулся, опустился на землю и принялся в забытьи, машинально, сгребать ногтями землю. – Но он не услышал меня… Пожалуй, даже не захотел услышать… Или слишком много я сказал… Я не знаю, почему он не пожелал помочь нам, поступки владыки, вероятно, не доступны моему разуму.
Суламифь присела рядом, положила ладонь поверх волос Эвимелеха, словно снимая жар и напряжение мыслей, досадным недугом поразивших возлюбленного. И задумалась. Несколько мгновений длилось молчание.
– Бог милостив, Эвимелех, – наконец проговорила Суламифь, – он подскажет, что делать. Помнишь, как ты рассказывал мне о чудесах, помогавших выживать Моисею во время тяжелого перехода через пустыню, о манне небесной и живительной влаге, сокрытой у подножия гор и открывавшей свои тайны только великому Пророку. Будем уповать на то, что Он и нам подскажет, что нужно делать. А сейчас тебе надо идти. Иначе вернется Нейхеми и увидит нас. Она хорошая, но непременно расскажет Эйнату о нашей встрече, – Суламифь хотела на прощанье припасть к груди Эвимелеха, но случайно увидела едва запекшуюся ссадину на его ноге. – Что это? Ты болен? Как ты неосторожен, Эвимелех! – воскликнула она.
– Я болен, Суламифь, но не эта рана беспокоит меня. Глупый камень преградил