на водительское кресло и что-то зашептал на ухо Артёму.
– Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, – недовольно отозвался тот, и Пандора медленно покатилась следом за Зоей.
Широко распахнув дверь, Макс помахал ей рукой.
Капризничать Зоя не стала и тут же вернулась в машину.
– Спасибо! – Она шмыгнула носом и улыбнулась. – Я боюсь одна по лесу ходить.
– Я могу вас с Максом до станции довезти, – сказал Артём.
– А поехали сначала поедим? – неожиданно предложил Макс.
– Кстати, да. Я же сегодня заново родился и в этой жизни еще ничего не ел, – продолжая глядеть на дорогу, Артём нашарил рукой мои пальцы и сжал их. – А тебя откармливать буду. Совсем исхудала. На этом своем теплоходе.
Ветер задувал в открытые окна, и даже если мои щеки внезапно становились влажными, они высыхали в момент. Оставалось совершенно непонятным, почему я все-таки не умерла?
Глава 4
Тоня
Мы ехали в обнимку, но молча. Просто слушая музыку. Амелин думал о своем, а я о нем. Встреча с мальчиком подействовала на него плохо.
Он никогда не рассказывал о своем прошлом полную правду. Все его байки всегда были переплетением книжных сюжетов, собственной фантазии и искаженной реальности.
Мила родила Костика в семнадцать, и лет до пяти, а может и дольше, он жил с бабушкой в деревне и считал бабушку мамой, а Милу – сестрой. Но потом Мила уехала в Москву – устраивать личную жизнь и забрала ребенка, который ей был совсем не нужен, с собой. Она надеялась, что бабушка выкупит мальчика, но у той возникли проблемы, и деньги взять было неоткуда.
Амелин остался с Милой. Она работала танцовщицей в стриптиз-клубе, и в их доме вечно ошивались чужие мужчины и женщины: Милины подруги, любовники, любовники подруг и просто случайные людей, которым не с кем было провести время. Костик же кочевал из школы в школу и пытался как-то во всем этом выжить.
Наверное, уйди он из дома или свяжись с дурной компанией, ему светило бы будущее наркомана или воришки, но Амелин был одиночкой, скептиком и интеллектуалом. Ему просто нужен был нормальный дом и немного человеческого тепла.
Он отчаянно и до последнего искал любви у своей матери, не в силах понять, отчего она не может любить его так, как об этом пишут в книгах, и почему каждый раз вместо него выбирает какого-то чужого человека, почему прощает побои и никогда не может вступиться за собственного сына, тогда как сам он был готов умереть, защищая ее.
Из-за ожога сзади голые плечи Амелина напоминали лягушачью кожу, спину покрывали шрамы, а руки от запястий до локтя – порезы. Он слишком близко принимал все к сердцу и слишком много думал. А два года назад, защищая мать, убил избивавшего Милу ухажера. Ударил его по голове бутылкой и не рассчитал.
Был суд. Костика не могли не оправдать – он сам тогда еле выжил. Но с учетом прошлых попыток свести счеты с жизнью его все равно отправили в психиатрическую лечебницу на профилактику, а Милу лишили родительских прав.
Но что толку, когда Амелину в это время было уже шестнадцать, и почти все самое плохое, что могло случиться, случилось?
– Я