ехали туда, где я никогда не был. В уникальное место. Город с самым большим количеством небоскрёбов во всей Европе. Я смотрел на табличку на лобовом стекле автобуса и читал название, которое даже звучало, как музыка: Бенидорм.
2
Меня зовут Франциско Гарсиа Касас, и я собираюсь сыграть в турнире по футболу 7 на 7 в Бенидорме.
Многие в команде называют меня Пакетом, и хотя поначалу это меня раздражало, теперь мне всё равно, потому что, думаю, это такое же прозвище, как и любое другое.
Для тех, кто не знает, моя команда состоит из Камуньяса (вратаря), Грустного, Томео, Мэрилин (капитана команды), Тони, Алёны-не-путать-с-Еленой, Аниты, Восьмого и меня.
Мы не самые лучшие игроки на планете, но зато у нас есть то, чего нет больше ни у одной команды: секретный договор.
Наш пакт Футбольнейших. Наша команда называется клуб «Сото Альто».
Как поётся в песне:
«Сото Альто», кузница чемпионов,
«Сото Альто», тут нет пижонов.
С детства и до взрослых лет
«Сото Альто» – авторитет.
Наши сердца с тобой,
Ты стал нашей судьбой!
Где бы ты ни был, не забывай:
С «Сото Альто» голы забивай,
«Сото Альто» победит,
Дит-дит-дит,
«Сото Альто» победит,
Дит-дит-дит.
– Ну, как? – спросил отец Камуньяса, закончив петь.
Мы молчали. Отец Камуньяса стоял в проходе автобуса. Судя по всему, он сам написал эту песню. Я посмотрел на его сына, который от стыда целиком вжался в своё кресло. Наверное, в этот момент он думал примерно следующее: «Земля, поглоти меня прямо сейчас, пожалуйста».
– Неплохо, – сказал Фелипе.
– Очень… оригинально, – добавила Алисия.
– Если хотите, можем спеть все вместе, – воодушевился отец Камуньяса.
– Думаю, ни к чему нам сейчас начинать петь ни с того ни с сего всем вместе, – сказала моя мама. – Предлагаю сделать это, когда песня будет окончательно доработана. Вот тогда и наступит самый подходящий момент.
– Так она уже доработана, – настаивал отец Камуньяса.
– Да, да, Кике, но давить на ребят тоже не нужно. Они устали от поездки и, вполне возможно, совсем не хотят петь, – сказала мама.
– Но как они могли устать от поездки: мы отъехали от станции пять минут назад!
Потом мама посмотрела на Кике, то есть на отца Камуньяса, и сказала:
– Чушь собачья.
На этом дело и закончилось. Потому что когда моя мама говорит «чушь собачья», разговор автоматически заканчивается.
Правда в том, что песня была ужасной. И когда отец Камуньяса пел её, стоя посреди автобуса, нам всем было довольно смешно и мы не знали, что сказать. Вполне возможно, в какой-нибудь другой день мы бы начали хохотать изо всех сил. Или даже стали бы плеваться в него жёваными комочками из бумаги и выкрикивать что-нибудь язвительное. Но только не сегодня.
Сегодня отец Камуньяса был нашим героем. И он мог сделать всё, что ему заблагорассудится: спеть ужасную песню на весь автобус или даже совершить