Наполеон обратился к войскам своей Итальянской армии под командованием А. Массена с «громоподобной» (как выразился О. В. Соколов) прокламацией: «Солдаты! <…>. Неаполитанская династия Бурбонов отныне должна перестать царствовать. Ее существование несовместимо со спокойствием Европы и честью моей короны. Идите же вперед и сбросьте в море ее жалкие батальоны!»[219] Неаполитанские Бурбоны, не веруя в мощь своих «батальонов», спешно бежали на остров Сицилию под охрану английского флота. 14 февраля 1806 г. французские войска без боя вступили в Неаполь, а на следующий день въехал в опустевшую резиденцию местных Бурбонов Жозеф Бонапарт, которого Наполеон без каких-либо церемоний объявил неаполитанским королем под именем Иосифа I.
Нужно отдать должное братьям Бонапартам. По указаниям Наполеона Жозеф в первые же месяцы своего правления разрушил многовековые феодальные устои Неаполитанского королевства, отменил все привилегии баронов, передал землю крестьянам, ввел в действие Кодекс Наполеона, полностью реформировал налоговую систему: «учитывая интересы бедняков, заменил 23 прямых налога (некоторые – с урожая) на единый налог, взимаемый с определенного уровня дохода»[220].
Но неаполитанская – локальная и скоротечная – акция Наполеона 1806 г. явила собой лишь своего рода прелюдию к масштабной, потрясшей всю Европу, прусской кампании 18061807 гг. Дело в том, что Пруссия, хотя и не успела вступить в войну с Францией на стороне третьей коалиции, поддалась увещаниям со стороны Англии и России и даже раньше их открыла военные действия против Франции в составе уже четвертой коалиции. Кстати, подталкивали Пруссию к войне с Францией не столько английские, сколько российские верхи и в первую очередь, как ни странно, сам Александр I. Российский самодержец был, конечно, потрясен и унижен аустерлицким разгромом, он воспылал еще большей ненавистью к Наполеону, а главное, жаждой мести и реванша за такое потрясение и унижение. Едва успев бежать с поля битвы при Аустерлице, он уже 5 декабря 1805 г. отправил графа П. А. Строганова в Лондон «узнать о намерениях английского правительства и обещать ему прежнее единодействие России», а кн. П. П. Долгорукова в Берлин – «обещать, если Пруссия решится воевать с Наполеоном <…>, поддерживать ее всеми силами России»[221].
Наполеон тем временем, надеясь, что аустерлицкий урок образумит зарвавшегося по молодости и неопытности царя, делал шаги к примирению с Россией. Вновь, как ранее Павлу I, он вернул Александру Павловичу русских пленных (всех – от генералов до рядовых), взятых при Аустерлице, а одного из них – кн. Н. Г. Репнина – обязал передать царю: «Мы еще сможем найти путь к сближению. Пусть он пришлет ко мне в Вену своего уполномоченного представителя, но только не из этих придворных, которые наполняют его Главный штаб. Правда далека от монархов. Александр родился на троне, а я стал императором сам, но мои бывшие товарищи и командиры не осмеливаются больше мне ее говорить, как не говорят ему правды его придворные»[222].
«Красивые жесты Наполеона