избегать.
Соседка Глебова, шестидесятитрехлетняя Андреа Кантор, охотно согласилась рассказать ему о немецком менталитете, традициях, писаных и неписаных законах страны. Молодой мужчина сразу проникся доверием к неординарной и интересной женщине. И даже внешне она ему напоминала мать Ларису, по которой он очень скучал. Но только после неожиданно сделанного признания Кантор он понял, что их связывает нечто большее, чем просто соседство.
Эта связь оказалось началом большой загадки.
***
– Если бы мой сын остался жив, он бы выглядел примерно, как ты…
В один из сумрачных вечеров Глебов и Кантор сидели на небольшой зеленой террасе, укрыв ноги пледами. На столе перед ними стояли бокалы с красным вином.
– Не знал, что у вас был сын.
– Откуда же? Я редко кому говорю об этом. Со дня его смерти прошло много лет… – Хозяйка квартиры протянула руку к бокалу, подержала в руке, отпила глоток и продолжила: – Мой муж Карл был отличным инженером. Он закончил технический университет и открыл во Франкфурте фирму по производству каких-то деталей к гражданским самолетам. Я в его дела никогда не вмешивалась, потому что в технике не разбиралась. Наш сын Матео пошел по стопам отца. Он, как и Карл, получил техническое образование и стал работать в семейном бизнесе. С приходом в фирму молодого, полного идей и сил специалиста, она приобрела второе дыхание. Матео, как и ты, Саша, наладил связи с зарубежными заказчиками, что увеличило потенциал фирмы во много раз. Мы с мужем очень гордились нашим талантливым мальчиком…
Однажды мы с Матео возвращались от родственников. Моя двоюродная сестра пригласила нас на церемонию официальной помолвки дочери. Муж в то время приболел и остался дома, но совсем отказаться от визита мы не могли… До сих пор не понимаю, что подействовало на самоубийцу, выехавшему на встречную полосу – то ли дождливая погода, то ли личная драма. У сына, сидевшего за рулем, выбора не оказалось: ни свернуть, ни остановиться он не мог. Мчавшаяся на огромной скорости навстречу машина срезала часть нашего мерседеса вместе с водителем.
Авария на автобане мгновенно оборвала жизнь Матео. Я, к счастью, осталась жива, но сильно поранена. Впрочем, что значат даже самые тяжелые раны матери, если потерян единственный ребенок… – Женщина замолчала и стала внимательно всматриваться в даль.
– Госпожа Кантор, если вы не можете вспоминать… – непонятно почему Глебов почувствовал себя виновником тяжелых воспоминаний. Она же, слыша извиняющиеся интонации в голосе собеседника, легонько сжала его руку и покачала головой.
– Воспоминания о прошлом не бывают веселыми, особенно если они связаны с потерями. Но если тебе не хочется…
– Что вы, конечно хочется! Продолжайте, мне интересно.
– Саша, мы в прошлый раз договаривались, что оставим госпожу Кантор в покое и будем называть друг друга по именам и на ты. Не хочу выглядеть старее, чем я есть на самом деле.
– Хорошо, Андреа, будем по именам. Но на ты мне переходить сложно. Я