Поезд дёрнулся, стал набирать ход, и перед Карагодиным проехало растерянное лицо Савойского, который согласно договорённости ожидал его на платформе «Войковская». «Идиот!» – внутренне крикнул Карагодин, мгновенно мобилизовался и дал Савойскому сигнал: хлопнул себя в грудь и показал рукой с растопыренными пальцами, чтобы тот оставался на месте.
В ответ Савойский, понявший ситуацию, погрозил другу кулаком, и стало понятно, сигнал принят.
– Ну, ты даешь, – сказал Савойский, когда через пять минут Карагодин тяжело дыша выскочил из вагона встречного направления. – Совсем спятил.
– Звеняйте, дядьку, – пытался шутить Карагодин, – замечтался.
– Понятное дело, – сам такой, – ты как?
– Да вроде нормально, – выпил у приятельницы три чашки кофе, и вроде нормально.
Савойский хмыкнул:
– Ну, это ненадолго. Так, поверхностная терапия. Погнали, времени в обрез.
На Речном вокзале схватили такси, погрузили походный скарб в багажник, устроились на заднем сиденье. Помчались сквозь снежные вихри.
Савойский деловито копался в сумке, извлёк оттуда бутылку «Арарата» и два пластиковых стаканчика.
– Держи, – Карагодин покорно взял посудинку, легкий пластик визуализировал отчётливый тремор.
Савойский плеснул по стаканчикам коньяку.
– Ну, давай, Казанова, это тебе не эспрессо у девочек распивать. Это почище «Фауста» Гёте будет.
Снежные вихри, как по мановению руки утихли, машина летела по ночному Ленинградскому шоссе, на сердце Карагодина стало хорошо и покойно.
Савойский выудил из волшебной сумочки целлофановый пакетик с нарезанным тонкими кружками лимон. Закусили.
– Не верю я им, – как бы продолжая прерванную беседу сказал Савойский, – не может быть, чтобы в портовом городе был сухой закон. Нет никакой логики.
– Сёма закончил факультет международных отношений МГИМО, – сказал Карагодин, – он-то знает.
– Ну, хорошо, пусть Сёма закончил. А Петруха, он тоже МГИМО закончил? А ведь громче всех орал: на контроле всё отберут! А вот Короляш мыслит правильно: консульство наше, и законы там наши.
– Главное, что б человек с билетами не подвёл.
– Я тебя умоляю, – сказал Савойский и плеснул по стаканчикам очередную порцию.
Человек не подвёл. Едва путешественники освободились от сумок и соорудили из походной поклажи компактную горку рядом с означенным в качестве места встречи сувенирным киоском в зале отлёта, как рядом образовался мужчина в неброской, но добротной кашемировой куртке болотного цвета, деловито спросил:
– Нормально доехали?
И не дожидаясь ответа, протянул Савойскому два евроконверта с клеймом Аэрофлота,
– Вот билеты.
Какое–то очень обыкновенное лицо человека, дежурная интонация, с которой он произнес