дурак будешь, если возьмешь. Его будешь кормить и своего, ишачить будешь на их хозяйство. А чуть взбрыкнешь, пинок под зад получишь, и алименты на шею.
– Вот что ты умеешь, так обос.ать человека, не зная его!
– А что тут знать! Отца ты там в семье видел? Какую роль он играет в семье?
– Да его там не видно и не слышно. Так, ходит мужик, по хозяйству управляется.
– Вот это твое будущее. Но я знаю, ты терпеть не будешь, а потому вернешься домой с алиментами на шее. Покажи ее страницу в интернете, там же есть фотографии с родителями.
Показывает. Мать размера крупного, отец худенький, есть брат еще младший. Примечательна фотография, где Надя на коленях перед матерью стоит, цветы ей дарит.
– Да, мать, которая не послала подальше дочку, нагулявшую в малолетстве ребенка, взявшая на себя заботы о дочери с ребенком, а заодно и о безработном зяте, достойна уважения. Но это ее карма, это ее результат воспитания дочери, которая бежала со двора “в поисках любви”. Пойми, это карма их семьи, а не твоя и не моя. Посмотри на мать, такая же будет и “твоя” Надя. Вот смотри на фотографии, какой худенькой она была, и на складки на пузе, после того как ребенка год откормила. А родит второго, вообще ее разнесет. Кто ты против нее? Задавит она тебя не только морально, но и физически. Пусть они какие угодно хорошие люди будут, но просто параллельно живя в станице, не соприкасаясь с нами. А знаешь, как я поняла, что в дерьмо ты вляпался? Грязь ты стал приносить с обувью в летнюю кухню, после своих ночных прогулок. На улице сухо, грязи нет, а ты тем не менее ее где-то находишь, домой тащишь и по всему полу шлеп-шлеп размазываешь, а это знак!
Естественно, ему не понравилась такая моя правда в раскладе, которая отрывала от теплой женской плоти. Высказал он мне в обиде, какая я какашка, и потому везде одно дерьмо вижу. Но через некоторое время, ночные выезды его прекратились. И я задала мучавший меня вопрос:
– У тебя с ней все?
– Да! Да! – раздраженно – Сказал ей, что ничего не получится, она плакала, просила не бросать ее.
– Уж лучше сразу оборвать по-честному, чем надежду давать.
– Да ты знаешь, когда ты мне все разложила, я стал сам присматриваться. Воняет от нее. Я вечно намываюсь, зубы чищу, как к ней ехать, а от нее бардой прет, помыться что ли нельзя. Все, соскочил.
– Все правильно, не твое это, а твое само тебя найдет, как только прекратишь зацикливаться на важности “иметь девушку”.
Разумеется, поиски новой девушки он продолжил, но уже не для того, чтобы просто проводить время, а как спутницы жизни. И потому включал уже мозги при этом, мне:
– Ты понимаешь, нет сейчас невинных, они уже со школы начинают гулять. Я еду, а эти малолетки ко мне в машину заглядывают, прыгнуть готовы.
– Да почему нет, есть. Но они на учебу заточены, в институты поступать, такая к тебе в машину прыгать не будет, поскольку она уровнем выше. Хоть тебе и обидно это слушать, но те не считают тебя достойным их персоны. Да и они после школы, возможно тоже, будут прыгать в машины, но