невозможность найти место для парковки и качая головой при виде слепящих прожекторов, из-за которых ночью было светло как днем. В мире существовали места, где съемки фильма были всего лишь досадным неудобством, раздражающей помехой настоящей жизни.
Но городок Хенли в штате Мэн к их числу не относился.
Уже начался июнь, поэтому народу поглазеть на то, как приезжие разгружают свои грузовики, собралось довольно много. Население города волнообразно возрастало и убывало со сменой сезонов. Зимой постоянные работники слонялись по пустым лавкам, закутанные в сто одежек, призванных противостоять исходящей от воды сырости. Но едва наступало лето, как число здешних обитателей возрастало в четыре-пять раз и поток туристов снова устремлялся в сувенирные лавки, дачные домики и небольшие отели, тянущиеся вдоль побережья. Хенли напоминал исполинского медведя, каждый год впадавшего в спячку на долгие зимние месяцы, чтобы с их окончанием вновь вернуться к жизни.
Большинство горожан с нетерпением ждали Дня поминовения[2], знаменовавшего смену сезонов, а вместе с ним и начало всегдашнего трехмесячного наплыва яхтсменов, рыбаков, молодоженов и отпускников. Но на Элли О’Нил все это наводило ужас, и теперь, протискиваясь сквозь толпы людей на главной площади, она в очередной раз вспомнила почему. В мертвый сезон город принадлежал ей. Сейчас же, в этот знойный день в самом начале июня, хозяевами в городе были приезжие.
А этим летом все обещало быть еще хуже.
Потому что к приезжим должны были присоединиться еще и киношники.
В воздухе вились немногочисленные чайки, где-то вдали на яхте зазвонил судовой колокол. Элли поспешила пройти мимо зевак, мимо трейлеров, которые выстроились вдоль ведущей в гавань дороги, точно цыганский табор. В воздухе терпко пахло морем, а из старейшего городского ресторана «Омаровая верша» уже аппетитно пахло жареной рыбой. Джо Габриэль, хозяин ресторана, стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за суматохой.
– Дурдом, правда? – произнес он.
Элли остановилась и проследила за его взглядом. У них на глазах к режиссерскому тенту плавно под катил длинный черный лимузин, а следом за ним – фургон и два мотоциклиста.
– О, а теперь еще и фотографы, – пробормотал Джо.
Глядя на ураган вспышек, которым сопровождалось открытие дверцы лимузина, Элли против воли нахмурилась.
– Остается только надеяться, что они съедят очень много омаров, – вздохнул Джо.
– И мороженого, – добавила Элли.
– Точно. – Он кивнул на ее голубую футболку с вышитым на кармашке именем. – И мороженого тоже.
К тому времени, когда Элли добралась до небольшого желтого магазинчика с выцветшей надписью «Карамельная крошка» на зеленом навесе, ее рабочий день уже десять минут как начался. Впрочем, волноваться ей было не о чем; в зале все равно не было ни души, если не считать Квинн, ее самой лучшей подруги и худшей в мире работницы, которая листала какой-то журнальчик, склонившись над прилавком.
– Нет, ну ты представляешь, а нам с тобой придется весь день торчать здесь! – вслух возмутилась она, едва звон колокольчика над дверью возвестил