толпе высокую и толстую фигуру Анатолия с руками за спиной и лейкопластырем на роже. Толика не заметить трудно, он всегда выделялся в любом скоплении тел, как слоненок в зоопарке на бурлящей жизнью площадке молодняка. Взгляд мой лишь скользнул по человеческой массе под лучами солнечного ультрафиолета, и глаза магнитом притянули к себе две отдельно стоящие личности. Мужчина и женщина. Молодая, красивая брюнетка разглядывала меня настолько внимательно, что я почти физически ощущал ее интерес к собственной потрепанной физиономии. Вглядевшись пристальнее в симпатичное женское лицо, я убедился, что впервые вижу эту бабу. Странно, такое впечатление, что она меня знает. Мы встретились глазами, она улыбнулась, что-то прошептала на ухо своему спутнику. Спутник брюнетки – господин примерно моих лет. Высокий, мускулистый, подтянутый, ухоженный. Лицо… Лицо господина изуродовано шрамом. Бледная багровая полоска на левой щеке от переносицы к уголку рта. Приметное лицо. Такое лицо, увидев однажды, как тебе кажется, забываешь навсегда, но тут же вспоминаешь, снова увидев через десяток лет, зим и весен, прошедших после первой и единственной мимолетной встречи…
Я узнал человека со шрамом внезапно. Без мучительных раскопок в памяти, без «паузы узнавания», как в случае с Толиком, без реставрации прежнего, десятилетней давности, образа, как в случае с Захаром. В голове блеснула вспышка, и я будто бы проснулся. Я узнал его, и сразу многое стало ясно, сразу же на многие вопросы отыскались ответы, сразу стало понятна первопричина всей цепочки сегодняшних зловещих и загадочных событий… Буря самых противоречивых эмоций захлестнула меня с головой. То, что случилось со мной и моими друзьями былых времен сегодня, это… Это невероятно, этого не может быть, но это случилось!
2. «Дай срок, мастер, сочтемся!»
Год одна тысяча девятьсот восемьдесят… не помню точно какой, но антиалкогольная кампания уже в прошлом, поскольку отчетливо помню бутылку сладкого ликера на откидном столике в четырехместном купе. За окнами поезда мелькают левитановские пейзажи, сияет солнце, заманчиво блестят водоемы, мимо которых, стуча колесами на стыках рельсов, проносится поезд дальнего следования. На улице жарко, в купе душно. Молодой, с прыщиком-хотюнчиком посреди лба, Толик успокаивает меня, мол, к завтраку жара спадет, а послезавтра я полезу в чемодан за свитером. Мы едем на Север, на халтуру. Толя Иванов, Леха Митрохин и Серега Контимиров – ветераны. Они едут халтурить на Север второе лето подряд. Я и Захар Смирнов – новобранцы. Прошлым летом мы с Захаром не смогли принять участие в поездке за длинным рублем в край алмазо– и нефтедобытчиков, хотя и очень этого хотели. В прошлом году я гулял отпуск в декабре, а Захару весной на тренировке сломали ногу, он лечился. В прошлом году Толя, Леха и Сергей привезли с Севера приличные деньги. В этом надеются с моей и Захара помощью привезти еще больше.
– Стас, прикинь, – в который раз пристает Толик с одним и тем же вопросом, не хуже меня зная ответ. –