получил новое повышение за служебное рвение и стал воспитателем в этой школе. Но и здесь он проявил изощрённую изобретательность в воспитании постояльцев, мог часами читать на плацу лагеря, перед стоящими воспитанниками выдержки из гениального двухтомника «Критика немарксистских концепций диалектики двадцатого века». Ему нравилась простота изложения мыслей доходчивым языком на логико-гносеологические проблемы сознательной части населения, философская ясность взглядов на мир сочинителей этого фолианта и иезуитские обороты речи.
Заяц заметно преобразился, удлинил себе задние ноги, заменил передние лапы изящными маленькими руками и совсем убрал длинные уши как рудименты, ненужные в воспитательной работе. Короткую стёганую курточку он, правда, оставил как революционный элемент, добавив к этому аскетическому наряду пурпурного цвета берет с кокардой в виде двух скрещенных мотыг, символизирующих необходимость постоянного взрыхления человеческого общества и безжалостного вырубания несогласных и ропотных как сорняки, мешающие произрастанию новых посевов в созидательном обществе.
Свои лекции он читал, стоя за маленькой деревянной кафедрой, сооружённой специально для него, сильно картавил, путая гласные звуки с согласными, периодически вскидывал по-ленински правую руку вверх, указательным пальцем тыча на заоблачные высоты всеобщего счастья. Левой рукой, правда, всё время держал свои стеклянные колбочки, по-прежнему висящие у него между ног, но когда в ответственных местах выдержек философского трактата он хватался обеими руками за края кафедры, повышая голос, чтобы доходчивее объяснить стоящей толпе суть написанного, то колбочки начинали мелодично звенеть. За эту прелестную особенность своего организма заяц получил меткий и ёмкий псевдоним от неблагодарных воспитанников: «Мудозвон».
Во время коротких перерывов, необходимых зайцу, чтобы найти следующую прекрасную выдержку в бессмертном сочинении, репродукторы на плацу всегда мощно играли одну и ту же песню на слова французского анархиста Эжена Потье (гениально переведённую на русский язык евреем Аркадием Яковлевичем Коцом) и на музыку Пьера Дегейтера:
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был никем – тот станет всем!
Как когда-то организаторы спортивных игр и зрелищных мероприятий, исполняли какую-нибудь одну и ту же бравурную песенку на стадионах во время частых остановок игры хоккейных матчей, чтобы зрителям не было скучно во время вынужденных перерывов. Начальство школы по достоинству оценило очередное служебное рвение Зая (так официально его теперь называли) и вскоре направило в городское управление стражей порядка представление его на должность заместителя начальника по воспитательной работе.
…Эдуард, как всегда, возвращался с работы усталый и понурый, вдруг дорогу ему перегородили два здоровенных молодца, одетые во всё чёрное.
– Стоять! –