и потому, что христианин. Еще в Киеве Звана крестили и нарекли Елпидифором. Впрочем, для всех, кроме священника, он так и остался Званом.
В ночной Преславе было неспокойно. В узеньких переулках роились тени. Поступи ночной стражи не было слышно, зато время от времени ночь прорезал чей-нибудь вопль. Однажды такие вопли раздались совсем близко – как раз на улочке, в которую русы собирались сворачивать. Дементий замешкался, но Духарев велел ехать.
Когда они свернули, крики уже стихли. Зловещие тени копошились на мостовой. При появлении всадников тени замерли, а потом дружно кинулись в атаку. Надо полагать, не разглядели, с кем имеют дело. А может, и разглядели, но позарились на коней. Нынче в Преславе за ледащую лошаденку давали, как в прежние времена – за кровного жеребца. В любом случае, преславские тати сделали неправильный выбор. Двоим-троим повезло – удалось убежать. Остальным – нет. Зван хотел спешиться – помочь жертвам разбоя, но Духарев удержал. Нынче не до благотворительности. Если миссия воеводы окажется успешной, то Святославовы гридни отучат ночных разбойничков озоровать на подконтрольной Киеву территории. Духарев сам за этим проследит, потому что в любой войне страшнее всего не битвы, пусть самые кровопролитные, а вот такой беспредел, неизбежно войной порождаемый. Когда на дорогах – изувеченные трупы, до которых никому нет дела, кроме волков и одичавших собак. Когда потерявшие родителей дети грызутся из-за куска лепешки и жарят человечину на углях сгоревших изб.
Патриарху булгарскому тоже недешево обошелся минувший год. Когда Духарев видел его в последний раз на приеме у кесаря, глава булгарской Церкви был куда толще и румяней.
– Дни кесаря Петра сочтены, – не стал таить правды патриарх. – Но у него есть законные сыновья. И скоро они будут здесь. Не Божье это дело – отдавать булгарский престол язычнику.
– Великий князь киевский сам возьмет, что посчитает нужным, – возразил Духарев. – Но он не бешеный волк, чтобы без толку лить кровь. Пусть престол достанется сыну кесаря Петра, мой князь не возражает.
– А что – взамен? – без всякой дипломатии, напрямик спросил патриарх.
Наверное, старик устал хитрить. Или понял, что с русским воеводой лучше говорить именно так – без намеков и экивоков.
– Взамен кесарь признает моего князя отцом и господином, позволит ему и его воинам жить в царском дворце, будет выплачивать ему посильную дань и поддерживать во всех начинаниях, как мирных, так и военных.
– Но ведь тогда кесарем Булгарии будет не сын Петра, а твой князь! – воскликнул патриарх.
– Великий князь, – поправил Духарев. – А кесарем Булгарии будет тот, кого помажет на царство патриах булгарский. Разве нет?
– Нет. Это неприемлемые условия. Твой князь и его воины – во дворце кесаря? Это неприемлемо.
Духарев не стал огорчать патриарха известием, что воины великого князя уже в царском дворце.
– Ваша Святость полагает, – сказал Сергей, – у Булгарии есть лучший выбор?
– Выбор всегда есть.
– Согласен.