В доме, что удивительно для ночного времени, ни один ушлёпок-меломан не слушал громкую музыку. Джус проснулся и лежал на спине сложив руки на груди и пялился в потолок, где едва различимая в темноте висела "груша – нельзя скушать", то есть лампочка. Он вдруг вспомнил, что не ел уже сутки или даже больше. Судя по тишине, было уже далеко за полночь. Однако, чувства голода не было. В животе не урчало, влажность во рту нормализовалась и сопелось в две дырочки. Постепенно возвращалась способность мыслить.
В его голове внезапно обнаружились мысли. Они появлялись яркими разноцветными вспышками, последовательно, как на новогодней гирлянде. Мысли ещё путались и ничего не значили:
"Cogito ergo sum. Мыслю – следовательно существую. Это я сам уснул вечером или "витаминка" меня вырубила? Пациент скорее жив, чем мёртв или как? Если проснулся и ничего не болит, значит ты умер. Но это не точно…"
Вдруг потолок частично осветился сине-зеленым светом, это в ногах, под его босыми пятками, лежащими на клавиатуре, включился и зашумел ноутбук. Звонко проскрипев в ночной тишине кроватью, Джус сел в позу лотоса перед мерцающим монитором раскрытого компьютера. Мыслительный процесс постепенно начинал работать уже вполне чётко, без какого-либо тумана, который обычно бывает спросонок. Он отчётливо вспомнил, как проглотил белёсый шарик, как потом, в ожидании действия вещества, улёгся на кровати. Как вытянул ноги и аккуратно уложил их пятками на клавиатуру выключенного ноутбука. Выключенного! Опять сам включился. Опа, снова диалоговое окно! Кто-то решил с ним побеседовать – в рамке появился текст:
– Больше не складывай, пожалуйста, на меня свои грязные конечности, голодранец!
Джус машинально сильнее поджал ноги и посмотрел на входную дверь. Закрыто изнутри на шпингалет. Вернул удивлённый взгляд обратно на экран. Чё это за фигня? Блин, как будто кто-то подглядывает. Тем временем этот кто-то продолжал с ним общаться:
– Не верти башкой, старый дуралей! Нет никаких шпионов под кроватью, я за тобой наблюдаю через веб-камеру. Ответы можешь не печатать, у тебя включен микрофон, и я прекрасно тебя слышу. Давай-ка мы с тобой познакомимся. Тебя я знаю как облупленного, поэтому можешь не представляться, не утруждайся. А я – Буратино. Да-да, тот самый, прошу любить и жаловать. Главное – любить. Ты рад?
Складывающаяся ситуация начинала Джуса нервировать, ночные знакомства вообще не его амплуа. Он и в соцсетях-то почти ни с кем не общался, а тут вдруг пишет какой-то непонятный деятель, требует его сходу облобызать и полюбить до глубины души! А не пошло бы это тупое полено на хутор бабочек ловить вприпляску! Мы с тобою влюблены – ты в кисель, а я в блины! И он проворчал в ответ:
– Рад? Не то слово! Несоизмеримо счастлив, аж чуть не обоссался к едрени-фени от восторга! Слышь, Пиноккио, не нужно здесь среди ночи антимонии разводить, если адрес знаешь, то подгребай с утреца, я тебя тут зацелую досмерти!
Незнакомец, назвавшийся именем сказочной куклы, прислал ответ:
– Не Пиноккио, а Буратино.