не видно, имели ли они в виду спасти собственные сетевые структуры или главным образом избавиться от «маленьких Сталиных» и деспотов. Насколько велико было недовольство, можно понять из результатов выборов: во времена, когда привычным было полное единогласие, оказалось необычным, что некоторые кандидаты получили только, например, 392 из 413 голосов567. Годом позже, в январе 1949 г., успокоение, казалось, все еще не наступило. Конфликт заключался в том, что были кандидаты, на которых опирался Брежнев, но которых, очевидно, не принимали партийные низы. И это давало себя знать еще сильнее, чем год назад, когда Брежнев только несколько месяцев находился в должности. Таких случаев было немного, но необычность ситуации заключалась в том, что вообще имело место резкое столкновение вокруг некоторых кандидатур. В частности, речь шла о секретаре обкома Л. Е. Лукиче, ответственном за восстановление промышленности. После оживленных прений о приемлемости его кандидатуры Брежнев произнес решающее слово: «Действительно, на участке, которым руководит тов. Лукич, я в своем докладе об этом говорил, и выступающие товарищи отмечали наибольшее количество недостатков. Но это и очень тяжелый участок, вряд ли можно говорить, что от одного Лукичa абсолютно все зависит. Я считаю, что бюро тут во многом повинно. Некоторые вопросы бюро, очевидно, не могло решить до конца. Поэтому такое обвинение, что вот видите, промышленность не восстановлена, и в этом виноват именно Лукич, я считаю, ему нельзя предъявить»568. Своим вмешательством Брежнев спас кандидатуру Лукича, но уже в ходе выборов был наказан тремя голосами против569. Во время этих выборов в обком никто не получил больше трех голосов против, столкновения в Днепропетровском горкоме были несравнимо жестче570, о чем свидетельствует количество голосов против. Здесь Брежнев в феврале 1948 г., когда проработал только три месяца, получил два голоса против, в то время как другие получили до 19 голосов против571. Несмотря на необычно острую критику, с которой Брежневу пришлось смириться, он оценивал ее как «совершенно оправданную»572. В этом смысле он остался верен своему обещанию не прибегать к угрозам, предупреждениям и исключениям из партии, а считать критику продуктивной. Правда, в его «мемуарах» говорится: «Тяжело воспринимал, да иначе, наверное, и быть не может. Критика не шоколад, чтобы ее любить»573.
Итак, Брежневу пришлось сильнее, чем в Запорожье, бороться за доверие партии и добиваться того, чтобы на критику и самокритику реагировали, не впадая в цинизм, а засучив рукава. Он требовал добиться «пафоса мирного строительства», подобного самоотдаче, существовавшей во время Великой Отечественной войны574. Положение в сельском хозяйстве было столь же катастрофическим, как и в Запорожье. Последствия голода были еще не преодолены, а из Москвы шли новые директивы о необходимости увеличивать площади под кукурузой