современная капиталистическая система, и рассчитывали в рамках «октроированной конституции» реализовать собственный проект преобразования страны.
Относительно социального состава партии демократических реформ и партии мирного обновления имеющиеся сведения весьма скудны. Н. Б. Хайловой удалось собрать данные о 73 членах партии демократических реформ. Среди них было 10 редакторов и членов редакций газет и журналов; 15 профессоров и преподавателей учебных заведений; 14 частных присяжных поверенных и их помощников; 5 мировых судей, 5 чиновников государственных учреждений; 5 инженеров; 7 членов акционерных обществ, управляющих промышленными предприятиями; 4 торговца, 1 податной инспектор, 1 врач, 3 литератора, 2 художника, 1 театральный деятель225. Комментируя эти данные, Хайлова подчеркивает наличие в составе партии демократических реформ значительного числа лиц с высоким образовательным цензом, деятельность которых была связана с интеллектуальным трудом. Так, в Организационный комитет этой партии, а затем и в ее Центральное бюро вошли профессора Петербургского политехнического института (М. М. Стасюлевич, В. Д. Кузьмин-Караваев, К. П. Боклевский, А. Г. Гусаков, И. И. Иванюков, А. П. Македонский, Н. А. Меншуткин, М. И. Носач), адвокат Д. В. Стасов, историк и социолог М. М. Ковалевский. Недаром в общественных кругах эту партию называли «профессорской».
Весьма солидным был возраст руководящего «ядра» партии: М. М. Стасюлевич – 80 лет, В. Д. Стасов – 78, К. К. Арсеньев – 69, И. И. Иванюков – 62 года, А. С. Постников – 61 год. Однако большая часть членов партии находилась в возрасте от 41 года до 50 лет. Как видим, социальную основу этой партии составляли люди, имевшие большой жизненный и практический опыт и проникнутые, по словам М. М. Ковалевского, «сознанием, что всякий прогресс есть результат поступательного хода истории»226.
Как было показано ранее, в партии мирного обновления, «отпочковавшейся» от «Союза 17 октября», по преимуществу находились представители земского и городского самоуправления, прошедшие большую школу общественно-политической борьбы с высшим и региональным административным аппаратом за конституцию и гражданские права.
Сложнее обстоит дело с определением социального состава партии прогрессистов. К сожалению, в исследованиях по истории формирования и функционирования этой партии данная проблема фактически не рассматривается. Как правило, историки ограничиваются перечислением состава руководящих органов партии, многие из которых перешли в нее из «Союза 17 октября», партий демократических реформ и мирного обновления. Впрочем, в исследованиях отмечается высокий процент представителей промышленности и бизнеса в руководящих органах прогрессистов. Действительно, в общественных кругах эту партию считали партией «настоящей буржуазии», открыто отстаивавшей на политической арене интересы капитала и выступающей за проведение активной внешней политики.
Как мне представляется, картина выглядит все же не столь однозначной.