путем в туннеле неудовлетворенных надежд. Бауман подчеркивает, что оно не было готово к пришествию неприветливого и негостеприимного нового мира деградации, обесценивания уже обретенных заслуг и достоинства, мира «закрытых дверей» и постоянной безработицы [Bauman, 2017: 4–5].
Впервые после Второй мировой войны, продолжает Бауман, сегодня целый класс молодых людей, получивших высшее образование, с высокой долей вероятности может получить только временную и плохо оплачиваемую работу, а характер требуемых знаний и труда будет много ниже того, что он получил в университете. Бауман подчеркивает, что «сегодня капиталистическое общество ориентировано, в первую очередь, на защиту и сохранение существующих привилегий и только в отдаленном будущем – на извлечение остальных из их депрессивного состояния». И что же тогда, спрашивает Бауман? «Возможно ли согласие между поколениями? Или же мы – накануне новой войны между поколениями?» [Bauman, 2017: 6–7].
Транзит от общества производителей благ к обществу их потребителей или от общества устойчивого модерна к обществу текучего постмодерна заслуживает особого внимания. Мы находимся в переходном периоде от устойчивого и предсказуемого общественного порядка ХХ в. к хрупкому и неустойчивому XXI в., в котором каждый ощущает себя как нечто временное и нестабильное, подчеркивает Бауман.
Он фокусирует наше внимание на проблеме политического баланса между левыми и правыми силами, утверждая, что социальная демократия утеряла свой конституирующий контрбаланс, то есть значение своих крепостей и крепостных валов (social fortresses and ramparts). И поэтому социальный порядок теперь будет «рассеян» в виде агрегата эгоистичных и на себя центрированных индивидов (self-concerned and self-centered individuals), конкурирующих за работу и продвижение по службе, мало или совсем не осознающих общность своей судьбы и еще меньше – в необходимости солидарных действий. Соответственно, солидарность была явлением, внутренне присущим обществу производителей, сегодня ушедшего в небытие. …Агенты этого «нового бравого мира» пользуются дурной славой толпы, осаждающей магазины в одно и то же время, направляемой невидимой рукой рынка. Как налогоплательщики они не имеют общих интересов. Поэтому и нет разницы между «правыми» и «левыми» [Bauman, 2017: 9].
Бауман, будучи социологом, а не технократом, специально не занимался проблемой перехода от НТР-3 к НТР-4, хотя цитированные выше мысли как раз свидетельствуют о его интересе к ней. Однако Бауман подчеркивал, что ценность информации возрастает и снижается не столько из-за качества контента, но и от того, кто был автором данного сообщения или послания. Однако в нынешнем обществе вся или почти вся коммуникация основана на искаженной информации. Чтобы не быть таковой, коммуникация требует действительного равенства ее участников, равенства не за круглым столом, но в реальной, офлайн жизни ее участников. И заключает, «реализация этого условия потребовала бы ни больше ни меньше как полного равенства общающихся сторон», но также и ответственности, причем не «плавающей», то есть