когда все трое путников уснули, кобыла дошла до рабочего поселения самостоятельно. Неизвестно как долго простояла у ворот, но голод заставил её неистово ржать, что привлекло внимание рабочих.
Степан Говоркин сказал путникам, что был весьма удивлён их крепкому сну, несмотря на то, как только они не пытались их разбудить. Лишь Аксёнов раз приоткрыл глаза, пролепетав фразу «прости меня, малютка» и снова уснул. В конечном итоге, было решено их уложить в комнаты рабочих. Проспали путники чуть больше суток. Раньше всех проснулся Егорка и застал толпу мужиков шумно расхаживающих по коридору небольшого общежития, подготавливающих стол для путников. Потом очнулся и Прохорович.
За столом было очень шумно. Аксёнов успел познакомиться со всеми двенадцатью рабочими, но по именам запомнил лишь троих: Степана Говоркина – здорового десятника, на носу которого сидели очки с выпуклыми стеклышками; Алешку Литягина – его помощника, а как позже выяснилось, ещё и племянника и Гаврилу Зубихина, которому Миша выбил зуб, когда тот грозной тенью вошёл в комнату. Теперь они с ним сидели рядом и, обнимаясь, заливали внутрь себя безвкусный самогон.
Окружающий гул разрезал басом Говоркин.
– Так вот, братцы! Историю нашу придётся повторить и Мишке! Егорка начало то услышал, а до конца мы так и не дошли!
Крилов был в стельку пьян. Подставив под голову руку, он улыбнулся и попытался выдавить из себя какие-то слова, но вышли лишь вздохи.
Степан начал свою историю.
– Началось это две недели назад. Работаем мы здесь уже порядка восьми месяцев – чугунку прокладываем. До нас была ещё одна группа работяг, которые тут и двух месяцев не продержались – их отправили работать с каким тифозным дедом, так всех повально и залихорадило. Не понимаю, зачем больного старика отправили работать, но все же, высшие начальники работу свернули. Так вот! Две недели назад запасы еды у нас уже стали кончаться. Доставляли нам гроши продовольствия, приходилось иногда питаться по разу в день, дабы сэкономить. Послали мы письмо с ребятами, которые продукты доставляли. Написали, мол, не будем работать, пока паёк не увеличите. На удивление, реакция сверху не заставила долго ждать. Через тройку деньков приехали четверо ставленников главного начальника путей сообщения города. Привезли продукты. Не такое количество, на которое мы рассчитывали, но уже что-то. Говорят нам, мол, работнички, нас приставили сюда, контролировать процесс работы. Расслабились вы, ребятки.
Пьяные ворчания пронеслись по всему столу. Говоркин продолжил:
– Мы от такой наглости опешили сильно. Как это мы не работаем, если за чуть больше полугода проложили столько вёрст шпал, шо этим прилизанным и во сне не увидеть! Работали по 18 часов без перерывов. Лишь единственный выходной был и тот мы спали! И тут приходят эти франты и смеют нам такое говорить! В общем, прогнали их, объявив забастовку бессрочную, пока условия не улучшат. А мы то знаем, шо простой им не важен. И когда нужно, они все решат. И здесь порешили,