где же ей ещё быть, – рассудительно ответила девочка и спросила: – А вы кто?
– Люди. Закрывай дверь и больше никому не открывай кроме мамы. Поняла? – строго спросил Ринат.
– Поняла, – ответила девочка и захлопнула дверь перед носом оперативников.
– Ну и детки пошли, – пробормотал Ринат.
Свою дочку Айгуль они с женой Гузелью с младых ногтей приучили никому дверь в их отсутствие не открывать. Впрочем, у них и не было привычки оставлять Гулю надолго одну.
– А по-моему, она очень милая, – улыбнулась Любава, – и Тася мне понравилась.
Они позвонили в дверь напротив, но им никто не открыл. В четвёртой квартире тоже никого не оказалось дома.
Этажом ниже на звонок в дверь отозвались, спросив хриплым голосом:
– Кто?
– Полиция, откройте, пожалуйста.
– Ща, разбежался.
В это время открылась дверь напротив, румяная старушка внимательно осмотрела оперативников и сказала:
– Петрович вам не откроет.
– Почему?
– Так он трезвым бывает раз в год, и полиция для него то же самое, что гром небесный. А вы к нему по какому вопросу?
– Мы не именно к нему, – пояснила Любава, – мы хотели бы поговорить о вашем соседе сверху, о Четверткове.
– О Людовике? А что о нём говорить? Живёт тихо, не пьёт.
– С ним приключилось несчастье…
Старушка всплеснула руками:
– О господи, квартиру обокрали?
– Нет.
– Да что же случилось? Не томите, говорите уже? – проговорила она нетерпеливо.
– Мы не могли бы войти в квартиру? – Ринат раскрыл удостоверение.
Старушка достала из кармана очки, надела их на нос и внимательно прочитала документ.
– Заходите, меня зовут Серафима Фёдоровна.
– Ринат.
– Любава.
Они прошли по узкому коридору за хозяйкой и оказались в тесной, но уютной кухне.
– Вы садитесь, сейчас чайник поставлю.
На столе вскоре появились вазочки с клубничным и яблочным вареньем, тарелка с печеньем и нарезанная кусочками городская булка.
Ринат, не вдаваясь в подробности, поведал о гибели Четверткова. Серафима Фёдоровна слушала, не перебивая, потом спросила, что же они хотят у неё узнать.
– Скажите, Четвертков жил один?
– Да.
– А родственники у него имелись?
– Людовик говорил, что родителей уже нет, а замужняя сестра и племянники живут в Тюмени.
– Вы знали, что у Людовика была девушка?
– Видела несколько раз с ним одну, он её Оксаной называл. Но потом она перестала появляться.
– А другие знакомые к нему заходили?
– Может, и заходили, разве упомнишь всех…
– А навстречу он вам, например, в подъезде или во дворе ни с кем не попадался?
– Вроде нет…
– Ну, что ж – спасибо за чай и за беседу. Просьба к вам большая, Серафима Фёдоровна.
– Какая же? – заинтересованно спросила женщина.
– Помогите нам поговорить с вашим соседом.
– С Петровичем? – удивилась