Ну, в соседнюю комнату, скажем девчонкам, они потеснятся.
– Потеснятся, а потом проклянут, – хмыкнула Люся. – Нет уж, мы лучше здесь.
– А может, нам во флигель перебраться? – непонятно, то ли в шутку, то ли всерьез спросила Женя.
– В какой флигель? – не сразу сообразил я.
– Ну, можно в северный, можно в южный. В одном должно быть восемь комнат, в другом... э-э... кажется, одиннадцать.
– Ты откуда знаешь? – удивился Макар.
– Ну, слышала как-то, – пожала плечами Женя. – У меня отец краеведческим музеем заведует. Я фотографии этой усадьбы видела, ну, старинные, когда все красиво было. Это сейчас разруха, а тогда... Раньше здесь было имение графа Сокольского.
– Какого графа? – встрепенулся я.
– Сокольского. А что? – удивленно посмотрела на меня девчонка.
– Моя фамилия Сокольский.
– Интересно.
– Но я не граф.
– И все равно интересно.
– Очень-очень интересно, – развеселился Макар. – Может, объясните нам, комсомолец Сокольский, свое дворянское происхождение, а? А ну признавайся, социально чуждый элемент, блин!
Это была всего лишь хохма. Но мне стало немного не по себе. Дворянское происхождение, графская фамилия – ни дать ни взять пережитки прошлого. Ничего, казалось бы, серьезного. Чай, не при Сталине живем. Да и социальные грани между представителями разных классов давно стерлись. Но если разобраться, то не так уж все и просто. Комитет госбезопасности не дремлет, и в комитете комсомола может найтись какая-нибудь воинствующая бяка. Заподозрят во мне графского потомка – все, можно распрощаться с мечтой о блестящей карьере. В лагеря, конечно, не сошлют, но палки в колеса вставить могут. Хотя вряд ли ко мне можно будет приклеить дворянский ярлык. Фамилия фамилией, а мать у меня самая что ни на есть политически зрелая и, что еще важнее, активная личность. Председатель профсоюзного комитета крупнейшего в стране свинцово-цинкового комбината. И фамилия ей в том ничуть не помеха.
– Эй, что с тобой? – всполошился Макар. – Я же пошутил.
– А вдруг я и есть тот самый социально чуждый элемент? – через силу улыбнулся я.
– Да будет тебе.
– А чего вы так забеспокоились? – удивленно спросила Женя. – Я бы, например, радовалась, если бы у меня вдруг обнаружились дворянские корни. Но их у меня нет. Прадед рабочим был, дед рабочим, отец тоже рабочим начинал, это он уже потом на истфак поступил.
– А я про своего деда ничего не знаю, – обескураженно покачал головой я.
– У отца мог бы спросить. Или у матери.
У отца я спросить ничего не мог. Не было у меня отца. Мама говорила, что он летчиком был и разбился еще до того, как я родился. Но в эту сказку про летчика я давно не верю. Хотя виду не подаю. А зачем расстраивать мать? Она и без того несчастная женщина. Только делает вид, что у нее все хорошо, все замечательно. Но я-то знаю, как она по ночам плачет.
– Спрошу, – буркнул я.
И тут же, чтобы сменить тему, спросил:
–