она их почти не ощущает – они словно становятся ее второй кожей. Но главное – то самое чувство, которое она испытывает каждый раз, когда перчатки на ней. Чувство, будто у нее может быть все, что было у Ады, – именно это и сказал ей призрак мертвой девочки в зеркале. Только вот как получить это «все»?
Пока все ужинают в кухне, Вика, не снимая перчаток, садится за пианино. В нескольких местах между белыми клавишами виднеется что-то желтое: оказывается, это лепестки нарциссов. Еще одно «послание» от Ады? Вика собирает их и кладет в карман. Сейчас ей уже не так страшно, как в прошлый раз, когда она сидела здесь впервые в перчатках Ады. Совсем осмелев, она поднимает руки и начинает… играть. Да, играть по-настоящему!
Чуть слышно, будто опасаясь привлечь внимание слишком громкими звуками к тому чуду, которое прямо сейчас происходит с ней. Ее пальцы извлекают из неживого деревянного ящика настоящую, живую музыку: ту самую мелодию, которую Вика слышала в исполнении Ады. Пальцы в ажурных перчатках Ариадны. Волшебных перчатках!
В комнату входит бабушка и, с удивлением глядя на Вику, спрашивает:
– Ты сейчас играла на пианино? Или мне послышалось?
Вика, растерявшись и смутившись, чуть слышно бормочет в ответ:
– Да так, баловалась просто.
– Знаешь, а мне ведь показалось, что я слышу любимую мелодию Ариадны. Она ее сочинила сама и очень любила играть, выступая перед нашими родственниками и гостями. Мне тоже она очень нравилась.
– Да я ведь не умею играть, ба. Тебе послышалось.
Вике пока совсем не хочется раскрывать тайну волшебных перчаток Ариадны. Ей кажется, что если хоть кому-то рассказать об этом – даже бабушке, от которой у нее нет секретов, – то перчатки потеряют свою силу, а она сама – возможность этой силой воспользоваться.
Бабушка, не заметив на Вике перчаток и не заподозрив ничего странного, уходит в свою комнату. А Вика с восхищением и трепетом продолжает разглядывать свои руки в перчатках. Внезапно из коридора доносится резкий звук звонка настольного телефона. Им уже долгое время никто не пользовался – ведь у всех есть мобильные, – поэтому звонков таких давно не раздавалось. Никто из домашних почему-то не берет трубку, поэтому Вика сама подходит к телефону. В трубке слышится знакомый голос. Знакомый, но все равно шокирующий и пугающий:
– Ну что, Викуля, поняла теперь, как мое может стать твоим?
Голос Ариадны – точно такой же, каким Вика его запомнила со дня первой встречи с ней. То есть с ее призраком. Нежный, тонкий и звонкий. А сейчас кто с ней говорит? Тоже призрак, получается? И откуда? Неужели прямо… с того света? Ноги щекочет что-то пушистое. Вика вздрагивает. Шустрик пришел. Почувствовал, что где-то рядом – его хозяйка. Та, что когда-то была хозяйкой.
– Это совсем не про Шустрика, Викуль. Хотя он тоже был моим, а теперь – твой. Я так рада, что он нашелся! Я имею в виду талант. Мне не жалко – пользуйся на здоровье. Только помни, что за мое каждый раз придется отдавать что-то свое. Я не виновата, Викуль, – это не я придумала. Так уж тут