обходить этот дом стороной. Один раз хотели сжечь всю эту зловещую постройку, но кто-то начал драться и переросло все в дебош. На ночь село погрузилось в настоящий хаос! Я еще ребенком был! Дошло до стрельбы! Старики тогда подумали, все, опять гражданская война.
Кирпичное двухэтажное здание с выбитыми стеклами и черными окнами встречало ихтиолога и председателя своими черными оконными проемами. Серые швы между белым кирпичом сиротливо стояли в стороне от ворот. На крыше располагалась небольшая оранжевая диспетчерская будка. Красный кирпич ее стенок пребывал в более плачевном состоянии, нежели основное строение. В самом здании царил мрак и темнота. Белые стены плавно переходили в серый оттенок и превращались в настоящую непроглядную мглу. Заброшенная «двухэтажка» стала настоящим замком для юрких и меленьких птиц.
Бело-черные пташки часто с красной мордочкой, вили свои гнезда под крышей и в образовавшихся между старых цементных швах дырках. Днем щебет ласточек не смолкал ни на секунду рядом с этим серым оплотом. Рассекая над ним пируэты и лихие виражи высшего пилотажа, целая эскадрилья птичек с причудливым хвостом наматывала летные часы. Какое-то крылатое создание несло в своем маленьком темном клюве желтую соломинку, очевидно, скоро замок пополнится очередной квартирой певчей семьи.
Шаман
Желтый «кукурузник» покорно дожидался в аэропорту за поржавевшими железными воротами. Выцветший полосатый рукав на метеорологической станции практически не поднимался даже на десять градусов, слабо кивая, будто ветка ивы на берегу озера. Стояло абсолютное безветрие. За потрескавшейся асфальтовой скатертью, густое поле перерастало в зеленую стену леса, заметно выделяя самолет на своем фоне. Кроны деревьев еле раскачивались. Где-то стрекотали какие-то насекомые, напоминающие сверчков. Высоко летающие ласточки означали лишь спокойную погоду. Приближаясь к самолету можно было заметить поросшую выложенную галькой взлетную полосу. Ребятня кружилась вокруг летательного аппарата. В открытой двери светло-желтого самолета стоял мужчина с черной планшеткой. После того как Павел с председателем поднялись на борт, человек в светлой рубашке, который помог им подняться, достал небольшой железный трап из пазов и бросил ближе к хвосту салона, раздалось грохотание от падения железки на пол борта.
Стоявший летнаб с черной планшеткой, где содержались карты облета, закрыл дверь самолета изнутри и направился к кабине. Пассажиры расположились на жестких металлических сиденьях по бокам вдоль бледно-желтого салона. Их неудобство преумножалось еще и тем, что кабина «кукурузника» выше, чем хвост и тяжесть тела тянула к хвосту, заставляя скатиться по сиденью. В салоне витал небольшой запах керосина. Раздался непонятый щелчок.
Запуск двигателя начался с высокого звука, затем слегка захлебнувшись, он перерос в мощный гул. Черный четырех-лопастный винт с желтыми законцовками закрутился и стал незаметен между небольшим зазором за спин�