что стала пугать людей, они начали задавать мне вопросы, откуда я знаю это. Несколько человек просто расплакались от неожиданности, услышав ответы на свои невысказанные истории. Если с внешними клиентами такие эффекты порождали нужное мне «сарафанное радио», то с коллегами и студентами – опасные слухи. Коллеги недвусмысленно стали намекать, что я веду на них компромат, студенты подозревали меня в неправомерном контроле. В любом случае, о таком погружении в их жизнь в университетах меня никто не просил. Но сама я только гораздо позже поняла, что говорить нужно, а что нет.
* * *
Тогда, под предлогом диссертации, я провела масштабную диагностику для всех студентов и преподавателей, которых касалась моя работа. Это временно ответило на их вопросы. Ко мне потянулся народ за «решениями для жизни». И целый год я разбирала чужие судьбы и чужие проблемы, чтобы понять: чем отличается наше представление о жизни от того, что дано нам Богом? В чем суть неприятностей или даже трагедий? Зачем страшное приходит в жизни некоторых людей.
И вот что я поняла:
У Бога нет плохих сценариев для человека.
У Бога нет плохих сценариев для человека. Их просто нет, со всеми смертями, войнами и прочим ужасом. Он такое не рисует. Есть чистые потоки, и на чистых потоках Испытания – некоторые сложности, завершающиеся яркими победами. Причем обязательно, если дано испытание, то к нему проложены и заранее показаны все условия и страховочные меры. Испытания – это то, о чем можно рассказать детям, чтобы те гордились своим происхождением.
Но если случается непосильная беда, острая трагедия, когда человек живет в своем мире, словно в горячей точке, – нужно искать постороннее вмешательство.
Я поняла это так: каждая беда рисовалась на темном фоне; от нее шел шлейф к некоторым лицам – настоящим людям – источникам черного. Я видела в потоках целые истории – с чего начиналась и как разворачивалась беда, в первопричинах ситуаций, с очевидными происшествиями и скрытыми подробностями. Иногда я видела, как в отношении моих подопечных или в отношении их семей проводились ритуалы. Да не простые, а старательно спланированные; а в самых страшных ситуациях – с жертвоприношениями, частичками покойных или с артефактами с кладбища. Я не могла об этом сказать.
Я называла время начала коллапсов и спрашивала: «Можно я немного восстановлю вас, чтобы стало легче?» Мне всегда отвечали: «Да». Я делала вид, что использую элементы гипноза или точечный массаж, но сама энергетически «отвязывала» черноту. Она отрывалась от носителя и устремлялась к автору безобразия. Так, словно всегда ждала этого момента. Через несколько дней такие подопечные приходили благодарить меня.
Так происходило довольно долго до одного случая. Но о нем я расскажу чуть дальше.
Важно, что я поняла, когда работала с людьми, и хочу обратить на это и ваше внимание.
Вот важное:
Люди, которые вредят