У меня были разговоры с Бессоновым перед его отправлением в Берлин.
Вышинский. Были. О чем, не помните?
Крестинский. Я не помню деталей.
Вышинский. Вы деталей не помните, а Бессонов помнит.
Крестинский. Не было ни одного звука о троцкистских установках.
Вышинский. Вы говорили о том, что он должен делать за границей, или не говорили?
Крестинский. Конечно, говорил.
Вышинский. Говорили, что он должен делать?
Крестинский. Да.
Вышинский. Что он должен делать?
Крестинский. Что он должен стараться создавать нормальные отношения в тех пределах, в которых это возможно.
Вышинский. В каких возможно. А если невозможно?
Крестинский. Если не будет удаваться – другое дело, но он должен стараться.
Вышинский. Обвиняемый Бессонов, правильно говорит Крестинский?
Бессонов. Совершенно неправильно. Больше того, Крестинский в этом разговоре дал мне подробную организационную директиву, каким образом я должен с ним сноситься в будущем. Помимо официальных писем, которыми обменивается полпредство Германии с НКИД, я должен буду состоять в переписке с Крестинским. И если в этой переписке Крестинский оговорится, что он держится в текущих вопросах советско-германских отношений такой-то точки зрения, что он советует обождать в этом вопросе официальных директив, то это означает, что я должен буду действовать в духе его «личной» точки зрения, независимо от того, какие будут официальные директивы.
И, наконец, в-третьих, Крестинский отправлял к своему ближайшему сотруднику по троцкистской линии и по служебной линии Штерну для того, чтобы я мог получить адреса для установления связи с Троцким.
Вышинский. Вы слышите, что Бессонов достаточно подробно говорит о ваших разговорах, которые носят далеко не такой характер, который вы им придаете. Как же быть?
Крестинский. Таких разговоров не было, хотя на очной ставке, которая была в январе месяце, я часть разговора признал.
Вышинский. Вы на очной ставке с Бессоновым подтверждали эту часть?
Крестинский. Да.
Вышинский. Значит, был такой разговор?
Крестинский. Нет.
Вышинский. Значит, то, что говорит Бессонов, надо понимать наоборот?
Крестинский. Не всегда.
Вышинский. Вы говорили, что «в состав троцкистского центра я формально не входил». Это правда или неправда?
Крестинский. Я вообще не входил.
Вышинский. Вы говорите, что формально не входили. Что здесь правда, что здесь неправда? Может быть все правда, или все неправда, или наполовину правда? На сколько процентов, на сколько граммов здесь правды?
Крестинский. Я не входил в состав троцкистского центра, потому что я не был троцкистом.
Вышинский. Никогда?
Крестинский. Нет, я был троцкистом до 1927 года.
Вышинский. Когда я вас допрашивал на предварительном