ведь он и так знает об этом, вдруг с тревогой подумала Софичка.
– А чего ему писать, когда он сам здесь? – вдруг сказал бригадир.
Софичка опешила, до того голос бригадира был уверенным.
– Как так? – спросила она.
– Хватит притворяться, – сказал бригадир, – я знаю, Чунка дезертировал, и это его белье висело у тебя на веранде. Поладим – буду молчать. Не поладим – вас всех сошлют в Сибирь. Небось и в Большом Доме знают, что он прячется в лесу?
– Ты донесешь? – растерялась Софичка.
Хотя она боялась, что Шамиля кто-то увидит и это дойдет до властей, но она как-то не могла представить, что это произойдет путем прямого доноса.
Она никогда не слыхала, чтобы в Чегеме кто-нибудь на кого-нибудь донес. Одну семью подозревали в доносе, который их предок якобы совершил еще в царское время по поводу угнанной соседом лошади. Но донос этот так и не был никем доказан, а потомки сумрачно и покорно несли бремя нравственной прокаженности. Бедная Софичка, если б она знала, что в Чегеме уже есть тайный осведомитель! Но это был не бригадир, а совсем другой человек.
– Конечно, – ответил он, улыбаясь ей, – если ты не будешь со мной доброй. Для кого ты бережешь себя? Для могилы?
Софичка задумалась, оставив без внимания конец его фразы.
– А дедушка, помнится, говорил, что доносчики только на той стороне Кодора. Оказывается, и у нас появился.
– Не говори глупости, – сказал бригадир, вставая и подходя к ней, – власть одна, что в долине, что в горах.
– Власть одна, – повторила Софичка, не выходя из глубокой задумчивости, – но люди разные в долинах и в горах.
– Не мели чепуху, – сказал бригадир и, воровато взглянув на тахту, облапил Софичку и поцеловал прямо в губы.
Тут Софичка очнулась и стала с силой вырываться, а он, разгоряченный ее сопротивлением, пытался подхватить ее, но она вырвалась и выбежала во двор.
– Я кричать буду, – задыхаясь, сказала Софичка, – если ты подойдешь ко мне!
Она пожалела, что нет собаки.
– Попробуй крикни, – сказал он ей, уверенный, что она на это не осмелится.
Но Софичка осмелилась.
– Эй, Маша! – закричала она.
– Это ты, Софичка? – тут же отозвалась Маша.
– Я, я! – закричала Софичка. – Пришли дочку, мне страшно одной ночевать!
– Сейчас пришлю! – ответила Маша.
«Все-таки она не осмелилась сказать про меня», – подумал бригадир, сначала встревоженный ее криком, а теперь успокаиваясь.
– Ну ладно, – заключил он, – сегодня я уйду, но ты все равно будешь моя. Пожалуешься Кязыму или дедушке – всем твоим придет конец.
– Нет Чунки в лесу, клянусь Богом! – крикнула Софичка.
– Так кто же в лесу? – насмешливо спросил бригадир.
Софичка вдруг испугалась, что он теперь догадается, кто в лесу. Но он был уверен, что в лесу прячется Чунка. Зная о его лихости и боясь его, он добавил:
– Пожалуешься ему – будет хуже. Я уже сказал о нем доверенному человеку.