спрашиваю я. – Или так просто?
– Посоветоваться по одному делу.
– Давай через часок.
– Ладно. Я сигарету возьму? – Не дожидаясь ответа, он берёт сигарету, спрыгивает с подоконника.
За окном несколько раз подряд нетерпеливо щёлкает капризная зажигалка, вслед за смачным выдохом слышны удаляющиеся шаги.
Рита одним глазом выглядывает из-под пододеяльника.
– Окно закрывать не пробовал? Хотя бы когда я прихожу! Превратил квартиру в проходной двор, блин.
Перелезая через меня, она хоть и шутливо, но всё же сердито прижимает мне коленом то самое место, где ещё в детстве делала пальцами «вот так».
– Чего дёргаешься? Не покушаюсь я на тебя. – Она подходит к окну, замирает, выглядывая в щёлку между шторами.
Тени мягко лежат в ложбинке вдоль её позвоночника, тушуют едва приметные ямочки на ягодицах, таятся в подколенных впадинах. Но спустя секунду гаснет монитор и тени полностью прячут от меня Риту, только уличный неоновый свет лежит зелёной вертикальной полосой на её щеке.
– Свалил. – Она поправляет шторы так, чтобы даже щёлки не оставалось между ними. – Что у тебя общего с ним? Левый он какой-то. – Она раздражённо хлопает ладонью по плечу. – Ты бы сетку москитную поставил, какая ни какая, а защита и от комарья, и от Влада твоего.
– Окно – это одна из возможностей коммуникации с внешним миром. – Я встаю, снимаю с полки фумигатор. – Как интернет. Радиус действия, конечно, не тот, но зато всё в натуре, без виртуальных заморочек. А комары как компьютерный вирус – с ними надо бороться.
– У меня этой коммуникации в реале во сколько! – Рита сердито подносит ребро ладони к горлу и за полу тянет со спинки стула халат. – Ушла бы с удовольствием в виртуал, да никто не пускает.
Она работает в электросети, сидит за стойкой, принимая платежи. Надо постоянно улыбаться, но не всегда получается, – признаётся она, – попадаются уроды, которые портят настроение, ну и она иногда портит в ответ.
Я дотягиваюсь до халата одновременно с ней, тяну за другую полу к себе.
– Отстань, настроение пропало. Чуть не спалилась, блин.
Несколько секунд мы занимаемся перетягиванием халата, и Рита всё это время пристально смотрит на меня, словно решая, как ей поступить, потом бросает в меня доставшуюся ей полу и смягчает тон:
– Ладно. Только окно закрой…
Минут через сорок пять, она потягивается в мешанине сбитого в кучу постельного белья, смотрит на настенные часы, по которым проплывает приглушённый шторами свет проезжающей по улице машины.
– Иду, – вздыхает она. – Сейчас приползёт твой Васян. Не мог ему сказать, чтобы приходил через два часа?
Всех мужчин, которые ей не нравятся, она именует Васями. Иногда и я удостаиваюсь этого имени, если сержу её, или вызываю иронию.
– Ну чего разлёгся? – Она надевает халат, небрежным жестом поправляет растрёпанные волосы и, не отнимая руки от головы, смотрит на меня. – До двери хоть проводи. Жэнтельмэн, блин!
В одних трусах иду