грозит.
Стекает жир по их лощеным перьям.
А я распят… Я правдою убит.
– Главный столп идеологии – справедливость. Именно на ней будет держаться вся конструкции здания, которое планируется построить. Справедливость в идеологии райизма это золотая середина между добром и злом, между тем как есть и как могло быть, между хорошим и плохим, между топтанием на одном месте и движением вперед, между стагнацией и развитием… – пишет поэт.
Добро и зло… Как все избито,
Петляет правды колея.
В основе той лежит корыто,
И жажда власти бытия.
И первым кто у той кормушки,
Других не хочет допускать.
Ветшает купол у верхушки,
И это нужно понимать.
– Я помню, когда надел императорскую корону – все, власть в моих руках. А все оказалось по-другому, власть в стране принадлежала олигархам. И я в стране не самый главный. Вот и пришлось мне каленым железом выжигать у них на лбу: «Власть принадлежит только мне».
И выжигал тогда железом,
Тем, кто не мог меня понять.
И рана та еще надрезом,
И боль еще им не унять.
А он – поэт толкает в пропасть…
Вернуть назад и поделить?
И зыбкой дымкой невесомость,
Былое станет бередить.
– Кто понял, тот не пострадал, а другим досталось. Кому больше, кому меньше. Вот и пришлось мне самому создавать собственных олигархов и становится над ними. А поступи я по-другому, где бы я был теперь самому Богу неизвестно. Но все, когда-то заканчивается, – говорил он сам себе.
«С 1804 года в политике Бонапарта, в политике Франции появляется новый элемент, которого не было ранее, – династические интересы, интересы, связанные с новой формой организации государственной власти, с превращением Франции в империю – наследственную монархию»6.
– И я взял за основу его форму… У меня несменяемые депутаты и высшие чиновники. Вторым эшелоном идут уже их дети. Они все на ключевых должностях. Я им присваиваю звания и вручаю награды. У меня героев Александрии уже больше чем не героев. У меня каждый артист и заслуженный, и не очень – звенит своим иконостасом из медалей и орденов.
Позвольте сэр… Позвольте Вашу руку,
Её пожать – спасти былую честь.
Война и мир… Война несёт разруху,
А мир похож на подленькую лесть.
Он льстить готов… Но время убивает,
Его кинжал, заточенный на боль.
И скажет кто: «Такого не бывает»,
И миром правит разум, и любовь.
Сгорев в огне оставив только искры,
Что фейерверком в сказанную ночь,
Взметнулись ввысь. Застыли как молитвы,
Они ведь нам стараются помочь.
«Взгляд Бонапарта свыкался с этим выставленным напоказ великолепием монаршей власти; он терял глазомер, терял дальнозоркость. Он сбился с пути, а ему казалось, что он все поднимается вверх, идет к вершине и что ему продолжает светить «солнце Аустерлица»,