бог.
– И тебе привет, красавица, – проигнорировав ее оскорбление, как ни в чем не бывало, заявил он и улыбнулся очаровательной улыбкой, которой позавидовал бы сам Бред Питт, а девчонка невольно залюбовалась ямочками на его небритых щеках. Глубокие и влекущие к себе, будто ночные омуты глаза, в которых плясали смешинки, смотрели прямо на нее, проникая, казалось, в самую душу, гипнотизируя, подчиняя и подавляя. Виктория растаяла под его взглядом и на мгновение растерялась, не зная, как себя вести, но быстро взяла себя в руки.
– Ты хоть понимаешь, что я чуть не въехала тебе в бок? – подбоченившись, спросила она и с усмешкой покачала головой, отчего ее хвост запрыгал из стороны в сторону, – представляю, как бы ты сейчас улыбался, если бы это произошло.
– Я знал, что этого не случится, – хмыкнул молодой человек и спросил: – знаешь почему?
– Почему? – машинально выпалила девчонка, меж ее бровей залегла едва заметная морщинка.
Рука парня непроизвольно дернулась вверх, но тут же опустилась обратно. Он сам не понял, как сдержался от желания провести по ней пальцем.
– Потому что, когда ехал за тобой, понял, что ты знаешь, на какие надо нажимать педали, – ответил он и, вмиг посерьезнев, продолжил: – обычно я даю девушкам выиграть, но я не мог позволить дать сделать это тебе. Знаешь почему? – снова спросил он. От того улыбчивого парня не осталось и следа. Теперь он смотрел на нее с таким же пренебрежением, с каким она рассматривала его машину на старте. В этот раз Вика не стала задавать очевидный вопрос, а он и не ждал его.
– Потому что терпеть не могу таких высокомерных…, – Глеб сделал паузу и окинул ее глазами, – девчонок, как ты.
Его кадык дёрнулся, когда он нервно сглотнул и поднял взгляд с ее стройных ног на изумрудные глаза. После чего парень резко развернулся и пошел к своей машине.
– А я терпеть не могу таких болванов, как ты, – выкрикнула она ему вслед.
Девчонка уже успела сесть за руль, прежде чем он дошел до своей машины. Не произнося ни слова и пыхтя от злости, как горячий самовар, она поставила рычаг коробки передач на «R» и стала сдавать назад, чтобы развернуться. Подруга сгорала от любопытства, наблюдая за ее раздраженными движениями.
– Виксель, я слышала, что ты говорила ему, а что он сказал тебе? – наконец не выдержала она.
– Да пошел он, – бросила девушка, – козел, он самый настоящий козел.
– Это я уже поняла, – кивнула Машка, – ну а сказал то что?
– Что…, – начала Вика и тут же осеклась, не желая повторять вслух его слова, – да ну его, – отмахнулась она, – не хочу говорить о нем. Слишком много чести для него.
И как бы подруге не хотелось узнать, о чем они беседовали, она поняла, что Вика ничего не скажет. Слишком хорошо Мария знала ее упертый нрав. Если она не хочет о чем-то рассказывать, то будет молчать, как партизан на допросе. Подруге ничего не оставалось делать, как подавить приступ любопытства. Она откинулась на сиденье и всю обратную дорогу не проронила