сейчас прочитать тебе стихи или балладу, но из головы все вылетело. Эльза, ты чудо… Ничего красивее никогда не видел.
– Ты всем такое говоришь? – вместо того, чтобы подыграть, включаю Лизу или даже «бабу Лизу».
– Не всем. Поверь.
Егор переворачивается на спину и сажает меня на бедра. Зарывается пальцами в спадающие на его грудь волосы, замирает, словно любуясь мной.
– Я хочу, чтобы сегодня было так, как хочешь ты… – сглотнув, произносит он.
Не знаю, что заставляет меня проснуться: опасливо бегающий по комнате солнечный зайчик или пустая подушка рядом. Мы заснули под утро, но и тогда таинственный Мистер Жиголо прижимал меня к своей сильной, разгоряченной груди. Егор быстро заснул, а я, не поверите, сжалась в комок и душила теснящие грудь рыдания. Мне отчаянно хотелось, чтобы так было всегда: Егор рядом и его ласковые, крепко обнимающие руки, мерное дыхание, шевелящее пряди у виска. Поздравляю тебя, Лиза, ты влюбилась, как глупая старшеклассница. А что будет дальше? С наступлением утра волшебство рассеется… Принцесса превратится в Лизку, а принц… так и останется принцем из далекой сказки. Обернувшись гостиничным полотенцем, я бесшумно встаю и оглядываю комнату: повсюду валяются вешалки для одежды, а распахнутые шкафы зияют пустотой. Он сбежал, Лиза… Выполнил заказ и смылся, не удосужившись попрощаться. К слову, добросовестно выполнил, потому что в низу живота до сих пор саднит, а ноги не слушаются. Зря Егор переживал, никакой неустойки Матвею не придется платить!
Распахиваю тяжелые портьеры, желая подтвердить свою догадку. Так и есть, Егора здесь нет. Нет хлопковых сорочек, футболок, джинсов, модных мокасин и пиджаков, баночек из ванной. Ничего… Остался только запах, въевшийся мне под кожу, как зараза… Легкий, цитрусовый, с едва уловимыми нотками специй и хвои. Как же так? За что? Почему? Я смотрю на свое жалкое, беспомощное отражение в зеркале и делаю то, к чему в любой непонятной ситуации прибегает большинство женщин – начинаю плакать…
Странное дело – я в чужом номере, лежу на чужой кровати и плачу. В затуманенное слезами сознание врываются зловещие кадры: подвергнув осуждению, меня выгоняют из номера. Или сюда является мой бывший, чтобы удостовериться в том, что у нас с Мистером Жиголо все случилось. Дура, скажете вы? Накрутила себе какую-то неправдоподобную чушь и сама в нее поверила.
В одном я права – номер следует освободить. И голову тоже нужно освободить от навязчивых мыслей, вытрясти их из нее, как пыль из старого ковра. Если с номером все понятно, то с мыслями придется повременить – тело ломит, ноги не слушаются… Я шиплю и чертыхаюсь, собирая разбросанные по полу белье и одежду. Потирая поясницу, наклоняюсь за лифчиком и замираю… На полу возле журнального столика лежит записка – маленький клочок бумаги, торопливо вырванный из гостиничного блокнота.
Эльза, мне пришлось срочно уехать. Прости. Мама моей дочери попала в беду. Ты не оставила номер телефона, поэтому, прошу, позвони мне:
И цифры… Сжимая заветный клочок в руках, я сажусь