политикой. В это время Пушкин пишет послание декабристам «В Сибирь» (1827 г.), «Арион» (1827 г.) и др. Поэт не только пытается найти выход из последекабристского «тупика», но и в известной степени указывает такой выход. В послании в Сибирь, вдохновленный подвигом жен декабристов, Пушкин стремится вдохнуть «бодрость и веселье» в сердца своих братьев, друзей не только надеждой на то, что «темницы рухнут», но и утверждением великого значения их дела:
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
В стихотворении «Арион», написанном в связи с годовщиной казни декабристов, Пушкин в форме прозрачной аллегории не только объявляет себя литературным соучастником – певцом декабристов («Пловцам я пел»), но и подчеркивает свою верность общим с ними чаяниям и идеалам («Я гимны прежние пою»). Поэт понимает, что его время наполнено великими событиями, и поэтому видит истинное назначение поэзии в служении народу:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Пушкин сравнивал поэта с эхом, которое откликается на всякий призывный звук жизни.
По-своему решает тему поэта и поэзии М. Ю. Лермонтов. Подхватив эстафету своего предшественника, он создал более широкий и сложный образ поэта. Сложность эта объясняется теми условиями жизни, которые были связаны с последствиями разгрома декабристов. «Нет двух поэтов столь существенно различных, – писал В. Г. Белинский, – как Пушкин и Лермонтов. Пушкин – поэт внутреннего чувства души; Лермонтов – поэт беспощадной мысли, истины. Пафос Пушкина заключается в сфере самого искусства как искусства; пафос поэзии Лермонтова заключается в нравственных вопросах о судьбе и нравах человеческой личности». Благородная и светлая поэзия Пушкина развивалась на почве надежд и доверия к жизни, веры в безграничные силы и возможности человека. И напряжение народных сил в Отечественной войне 1812 года, и подъем национального самосознания питали эту надежду и веру.
На смену светлому и непосредственному, открытому взгляду на мир, на смену упоению жизнью приходит эпоха разочарования, анализа, скепсиса и «тоски по жизни». На смену эпохе Пушкина приходит эпоха Лермонтова. Эти эпохи разделил 1825 год, год разгрома восстания декабристов. И в поэзии Лермонтова с первых же строк звучит тема одиночества.
Противоположность двух поэтических миров отчетливо видна при сравнении «Пророка» Пушкина и «Пророка» Лермонтова. Лермонтов подхватывает пушкинскую тему преображения поэта в пророка и развивает ее. У Пушкина стихотворение звучит предвестием великого дела, которое предстоит свершить пророку в мире, широко открытом перед ним, ждущем его:
…обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Лермонтов же эту тему продолжает в ином ключе – печали и разочарования. Мир, куда выходит лермонтовский пророк, полон злобы и вражды. Все живое, доброе, истинное,