еду! – обрезал Гулякин.
Он встал к операционному столу, как прежде готовый к бою с недугом, со смертью, которая уже протянула костлявые руки к лежащему перед ним человеку.
И снова звучали привычные всем команды, разве только чуть тише и глуше, чем обычно.
Ассистенты работали особенно чётко, особенно аккуратно, стараясь не ошибаться ни в чём, стараясь действовать как никогда слаженно.
Он сразу понял, что поражение поджелудочной железы на этот раз слишком серьёзно, что операция будет сложнее многих тех, что он уже делал прежде. Началось прорастание опухоли в двенадцатиперстную кишку, а, следовательно, и там надо было отсекать поражённые участки.
Прошло четыре часа, а конца не предвиделось. Ещё через час Гулякин заметил, что ассистенты и операционные сёстры устали, что держатся на пределе.
На шестом часу работы он принял решение сменить бригаду. Не хотелось расставаться со слаженным коллективом, с которым он привык делать самые сложные операции, но он не мог предположить, что ожидает дальше и сколько ещё придётся стоять у стола.
– Даю бригаде час на отдых. Резервная бригада – к столу, – отдал он распоряжение.
Кто-то попытался возразить, но, встретившись взглядом с хирургом, замолчал и поспешно уступил своё место новому ассистенту.
Он не смотрел на часы, но чувствовал, что операция идёт как никогда долго. Стоял твёрдо, собрав в кулак волю, выносливость…
Помогала фронтовая закалка.
И вот все услышали долгожданную команду:
– Иглодержатель…шёлк!
Все с облегчением вздохнули. И тут Гулякин ещё раз оглядел пока ещё открытые органы брюшной полости и обнаружил венозный тромбоз.
Всё надо было начинать сначала.
– Не надо шёлк. Скальпель, зажим! – распорядился он.
А через минуту:
– Основную бригаду к столу!
Ему подали инструменты. Заработала старая, испытанная и сколоченная бригада.
Операция продолжалась одиннадцать часов. И снова он с облегчением произнёс, отходя от стола:
– Будет жить!
А потом устало прошёл в свой кабинет, провожаемый тёплыми, сочувствующими взглядами. Каждый из его сослуживцев в эти минуты был мысленно с ним, переживая большое горе, постигшее этого всеми любимого и уважаемого человека.
Встретив на лестнице одного из врачей, попросил:
– Дайте, пожалуйста, сигаретку.
Он давно уже бросил курить, а с тех пор как стал главным онкологом госпиталя, старался убедить всех окружающих немедленно отказаться от этой привычки. Но закурил снова и курил с тех пор много, слишком много, словно пытаясь глушить сигаретами свою боль, словно забыв, к чему приводит эта вредная привычка.
Между жизнью и смертью
Говорят, что беда не ходит одна. Вскоре Михаил Филиппович похоронил старшего брата Алексея Филипповича. Тот погиб от болезни, с которой хирург боролся уже много лет. Диагноз поставили слишком поздно. Резко ухудшилось и собственное здоровье. Свалила и надолго