в очередной раз включает свой триммер и в очередной же раз выключает, чтобы напомнить Нине о заседании правления через два дня. Вопрос важный – остановить планы молодой пары из дома двадцать четыре отгородить на своем участке уголок отдыха с помощью высокого плетня.
– У нас тут сроду никаких плетней не бывало.
– Я здесь не так давно живу.
– Не бывало.
– Наверно.
– Разве тебе не кажется, что без этого плетня можно обойтись?
– Кажется, наверно.
– Нефиг строить у нас тут плетни, – говорит Грегерсен.
Нина обожает интриги и конфликты, непременные атрибуты жизни садового товарищества. И наслаждается своей репутацией человека не от мира сего. Соседи считают поэта созданием экзотическим, чего только ей не довелось пережить, думают они, с какими потрясающими людьми она знается, где только она не бывала, мистика какая-то. По сумме всех этих фантазий и измышлений Нине определено особое место, соседи стараются держаться от нее на расстоянии. Хотя в литературных кругах Нине доводилось наблюдать и ввязываться в куда более вонючие дрязги, по сравнению с которыми все эти конфликты в садовом товариществе – просто детские шалости. У литераторов все в разы грязнее.
Выйдя за ворота садового товарищества в так называемый реальный мир, Нина затыкает уши наушниками и начинает листать плейлист на мобильнике. Музыку закачивал сын, список слишком длинный. Особенно в такой нервный день. Безбрежность выбора не нужна и непосильна. Двух-трех пластинок хватило бы с лихвой. Она все равно почти всегда выбирает Гарбарека. Ей нравится и музыка, и исполнитель. Нина целиком, но не полностью уверена, что переспала с ним однажды. На ее прямой вопрос сам Гарбарек ответил «нет», но он мог просто застыдиться, не исключает Нина. Почти все известные ей лично музыканты устроены одинаково. Ночной порой они согласны на совместные утехи, но с рассветом растворяются вдали. Нина выбирает Гарбарека, нажимает на экран, но в наушниках возникает что-то гипнотическое, замороченное. Нина никогда такой музыки не слышала. Ритм-секция – барабаны, контрабас, потом добавилась труба. Бешеная энергетика. Нина даже испугалась. Музыка звучала неплохо, но требовала безрассудства и полного включения, а Нина в столь ранний час не была к этому готова. Она потыкала в экран и прервала музыку. Снова выбрала Гарбарека. Тщательно прицелилась и аккуратно нажала нужное поле. Попала. С мягкими напевами Гарбарека в ушах Нина прошла всю улицу Вестгренса и дошла до Тюрилхансвейен, где в ней проснулась злость. Переучет, ага. Нашли дурочку. И всерьез думали, что это сойдет им с рук. Нина даже засмеялась про себя. Она все-таки не вчера родилась.
Машина, выезжая задом из гаража, не заметила Нину, она отпрянула в последнюю секунду и скорчила страшную физиономию раззяве-шоферу, тот повинно прижал руки к груди. На пересечении улиц Нильса Хенрика Абеля и Проблемвейен саксофон начинает выделывать такое, что Нина сперва не замечает трамвая из центра, а потом встречного, в центр. Два вагоновожатых отчаянно гудят. Нина едва обращает внимание на опасность. Ей не до того, в голове