с твоей мамой? Но только так, чтобы ее не напугать.
– Да, конечно, ты можешь приехать к нам, когда удобно. Мама будет рада, потому что, признаться, гости у нас бывают нечасто.
– Хорошо, тогда я скоро приеду. И еще, Снежана, вы не будете против, если я захвачу с собой своего коллегу? Дело в том, что он ведет это дело, и мне неловко перехватывать у него инициативу. У нас так не принято.
– Да что ты оправдываешься, Лиля, – засмеялась Снежана. – У нас довольно хлебосольный дом, поэтому мы всем рады. Приезжай, с кем хочешь. У нас и булочки напечены. С корицей.
В дверь позвонили минут через двадцать. Мама, обрадовавшаяся гостям, как раз успела накрыть на стол, а Снежана – сменить домашний костюм на джинсы и свитерок. Ходить перед посторонними распустехой она не любила.
На пороге стояли Лиля и довольно крупный мужчина, такой высокий, что Снежане пришлось задрать голову, хотя Дюймовочкой она не была.
– Следователь Зимин, – представился он. – Михаил Евгеньевич.
– Снежана Машковская. Проходите, пожалуйста.
Гость шагнул через порог и сразу заполнил собой немаленькую, в общем-то, прихожую, в одночасье ставшую тесной. И как это у него получается? В дверях появилась мама, пытающаяся скрыть любопытство. Все-таки следователь к ним в дом приходил впервые.
– А я вас знаю, – сказала она Лиле. – Вы пять лет назад заказывали у нас свадебное платье. Правда, Снежинка? Очень необычное, не белое, а пепельно-розовое. И у него еще была чудесная кружевная вставка на спине. Кажется, какой-то цветок.
– Лилия, – улыбнулась гостья. – В честь моего имени. Муж настоял. Он вбил себе в голову, что этот цветок – символ того, что он меня обожествляет. Мне это было немножко смешно, в силу профессии, разумеется, да и вообще с языком цветов у меня к тому моменту сложились напряженные отношения [3], но он убедил меня, что нужно смело смотреть в лицо своим страхам, и я согласилась. А кружево ваша дочь сплела совершенно чудесное. И тогда и потом.
– Негоже лилиям прясть, – пробормотал вдруг следователь Зимин. Снежана в недоумении уставилась на него. – Извините, вспомнил роман Дрюона, понимаю, что не к месту.
– Какие начитанные у вас следователи, – не удержалась от подкола Снежана. – Мама, познакомься, это Михаил Евгеньевич. А это моя мама, Ирина Григорьевна. Да вы проходите, пожалуйста, будем чай пить.
– Чай пить, разговоры разговаривать, – весело подхватила Лиля.
– Да-да, я сегодня испекла плюшки с корицей. – Мама тут же засуетилась, наливая заварку и кипяток, пододвигая плетенку со своими знаменитыми плюшками. – А может, вы есть хотите? Снежинка тоже не ужинала, а у меня картошка нажарена, хрустящая. Будете?
Зимин сглотнул слюну. Лицо у него стало несчастное, как у ребенка, которому показали давно вожделенную игрушку.
– Я бы поел, – признался он, – пообедать сегодня не получилось, и когда рабочий день закончится, я тоже пока не знаю. А жареная картошка – мое любимое с детства блюдо. Мама ее хрустящей