нищете, получал возможность насладиться вовсю. И этот страшный контраст, эти две стороны были правдой, на которую невозможно было закрыть глаза. Они существовали рядом – виселицы, расстрелы и веселые кабаре с шампанским.
В планах Гитлера Одесса всегда считалась румынской территорией. Еще до начала войны с СССР он пообещал своему союзнику Антонеску отдать город Румынии. И новые хозяева радостно объявили Одесскую область своей неприкосновенной территорией. В Румынии даже выпустили специальную географическую карту, на которой Одесса значилась столицей румынской провинции Транснистрия и вторым по величине городом после Бухареста.
Румыны очень хотели, чтобы город с богатой историей, многонациональным населением, крупный культурный центр принадлежал им.
Поэтому, укоренившись в Одессе, как они считали, навсегда, румыны принялись возрождать город не только в экономическом, но и в культурном плане. Для офицеров немецкой и румынской армии требовался культурный досуг. Их было необходимо как-то развлекать и отвлекать от страшных реалий войны. Поэтому первым делом в городе были открыты все театры.
На оккупированных территориях их начали возрождать как индустрию развлечений для нацистской армии. Но сразу так не получилось.
В Украине театры имели ярко выраженный национальный характер. В Одессе ставили национальную украинскую классику, старались знакомить зрителей с мировыми образцами. Театры, которые оккупанты хотели использовать для собственных нужд, были нацелены в первую очередь на общение со своим народом.
По статистике, в начале 1942 года из 56 наименований спектаклей, которые шли в репертуаре театров на оккупированной территории Украины, 45 постановок были из украинской классики. Очень популярны были такие, как «Наталка-Полтавка», «Запорожец за Дунаем», «Сватовство на Гончаровке».
А из 36 наименований мировой оперы и классики балета наиболее востребованы были «Мадам Баттерфляй», «Кармен» и «Травиата».
Оккупанты разрешили театрам оставить часть постановок на родном языке. Поэтому для тех одесситов, которые жили в оккупированном городе, театры стали глотком свежего воздуха, лекарством для души, отдушиной в кошмаре жуткой реальности.
Эвакуация в Одессе, как и во многих других городах, проводилась, если можно так сказать, несправедливо. Эвакуироваться могли далеко не все жители. В первую очередь этим воспользовалась партийная элита, вывозя свои семьи и многочисленных родственников, а простым одесситам часто это было недоступно. Очевидцы вспоминали огромную очередь в порт, которая начиналась от Пушкинской улицы и заканчивалась Таможенным спуском.
В оккупированной Одессе осталось около 300 тысяч жителей. Многие из них были обречены на смерть. Но выжить хотели все. Выжить во что бы то ни стало. А для этого хороши были любые способы, и уж тем более возрожденная культурная жизнь города.
В газетах, которые начали выходить с конца 1941 года, жуткие приказы оккупационного