«владеть» собой слишком часто, и это довело меня до болезни. Однажды я плакала, и меня увидела Вивек. Она спросила, что со мной происходит. «Мне кажется, что я заболела из-за того, что слишком часто делаю латихан», – с трудом выговорила я. Она рассказала об этом Ошо, и тот пригласил меня на даршан и попросил, чтобы я захватила с собой свой латихан.
Я пришла на даршан, Ошо кивком головы пригласил меня сесть на колени рядом с его креслом и затем попросил начать делать латихан. Я закрыла глаза, и то чувство, которое обычно посещало меня во время практики, вновь наполнило меня, но сейчас оно было не таким явным. Мне казалось, что кто-то очень-очень высокий стоит сзади меня. Этот кто-то наполнял меня и двигался через меня. Было ощущение, что я тоже становлюсь больше, как будто заполняю собой весь зал. Через несколько минут Ошо позвал меня и сказал, что все в порядке. После этого даршана мое желание практиковать латихан именно в той комнате и позволять кому-то или чему-то мною «владеть» исчезло и никогда больше не возвращалось. А ту комнату впоследствии переделали в зубоврачебный кабинет для Ошо. Только через семь лет в силу определенных обстоятельств я вновь пришла на это место и вновь позволила пространству собой «овладеть».
Вивек была помощницей Ошо уже почти семь лет. Ее отношения с Ошо начались очень-очень давно, в какой-то из прошлых жизней, о чем Ошо сам говорил нам на дискурсах. Вивек тоже помнила свои предыдущие воплощения. Она была мистической женщиной-ребенком. Родившись под знаком Рыб, управителем которого является Нептун, она обладала всеми характерными качествами этого знака и планеты. У нее были бездонные синие глаза. Она всегда была рядом с Ошо, изо дня в день. Поэтому, когда она объявила о том, что собирается в Англию на пару недель, и спросила, не хочу ли я ее подменить…
Я бегала кругами по комнате, чувствуя тошноту, пытаясь хоть как-то оставаться в моменте. Я твердила себе: «Ничего страшного, все хорошо. Просто сохраняй спокойствие».
Разве я была достаточно чистой, чтобы войти в комнату Ошо? В те дни, когда совершались даршаны, я обычно проводила целый день в ванне, практически сдирая с себя кожу.
Первое, что я сделала для Ошо, – принесла ему чашку чая. Чашку холодного чая! Я заварила чай и принесла его еще до того, как Ошо был готов к чаепитию. В тот момент он все еще принимал душ. Я села на холодный мраморный пол и уставилась на поднос с чаем, не зная, что делать. Если я уйду, чтобы заварить новый чай, Ошо может выйти из ванной и подумать, где же его чай; так что я ждала и ждала. В комнате Ошо было очень холодно. В последние годы комфортной для Ошо температурой было всего плюс двенадцать. Каждый раз, когда Ошо проходил мимо меня или входил в зал, я чувствовала слабый аромат камфары или мяты. Так пахло и в его комнате.
Ошо вошел неслышно, и для меня было полной неожиданностью, что он уже здесь. Он сел в кресло, негромко хмыкнул от удовольствия и поздоровался. В этот момент я совсем забыла про то, что чай остыл, и протянула ему чашку. Он выпил его,