ведь все, что он говорил, справедливо, – спокойно заметила Яара.
– Справедливо, не спорю! – огрызнулся Черчилль. – Но решение не в том, чтобы убегать, а в том, чтобы оставаться здесь, со своими друзьями, и сражаться. Участвовать в жизни страны. Влиять на ситуацию. Делать что-то значимое.
– Это твое решение, – продолжила Яара, рискуя получить подушкой по лицу. – Ты не можешь навязывать его другим.
В комнате повисло тяжелое молчание. Комментатор вышел на площадку и расспрашивал игрока «Маккаби», который пытался объяснить, почему его команда проиграла. В кабинете Илана колотила по клавишам, выстукивая диссертацию. Один из близнецов заплакал во сне. Амихай пошел его успокоить, а я подумал, что в Офире всегда было что-то, что без слов говорило: я здесь временно, я фрилансер. Еще у него была склонность к вранью по пустякам. Например, он уверял нас, что получает в агентстве твердую ставку, хотя на самом деле ему платили процент от каждой сделки. Когда ему не хотелось выходить из дома, он сочинял, что у него температура сорок, и просил, чтобы мы приехали к нему. Однажды на площади перед «Синематекой» мы увидели потрясающе красивую девчонку, и Офир заявил, что встречается с ней, а некоторое время спустя Амихай оказался у нее дома – пришел к ее отцу, продавать подписку на «Телемед», – и выяснилось, что она понятия не имеет, кто такой Офир. С годами, особенно после того, как он начал работать в рекламе, Офир все глубже увязал в этих глупых обманах, поэтому я не совсем ему доверял (как однажды заметил Черчилль: «Есть люди, с которыми можно смело играть в „камень-ножницы-бумага“ по телефону. Офир Злоточинский к таковым не относится»).
Но – что правда, то правда – без Офира Злоточинского наша жизнь определенно утратила бы часть красок. Без его обязательного телефонного звонка в субботу вечером и наших попыток угадать заголовки в воскресном спортивном приложении и без его привычки вдруг позвонить тебе в разгар рабочего дня и прокричать в трубку: «Братишка, скорей включай радио, передают новую песню». Без наших коллективных вылазок на концерты групп, одно название которых – «Художественный видеоцирк» или «Рассветный блюз на помойке» – заранее предупреждало, что нас ждет провальное зрелище. Без странных историй наподобие той, когда он уговорил меня пойти с ним на сеанс рисования с натуры обнаженной модели, хотя ни он, ни я не умеем держать в руке карандаш, или когда он попросил меня сесть в кафе за столик по соседству с ним и его спутницей и притвориться, что я читаю газету, а позже высказать ему свое мнение о девушке, потому что это было уже пятое их свидание, а он все никак не мог понять, нравится она ему или нет.
Без Офира все будет иначе, думал я. С другой стороны, мы прожили без него уже почти год. А человек ко всему приспосабливается.
– У меня идея, – сказал Амихай, вернувшись из детской. – Давайте дадим в газету объявление под заголовком «Ищем друга». Текст такой: «Три друга детства ищут замену четвертому, уехавшему за границу».
– «Обязательное условие – опыт жизни в Хайфе, – со