даёт мне не более четырнадцати процентов благоприятного исхода… – опровергла она мои надежды. – Я уже подготовила завещание. Всё решено. И сейчас я оглашу вам свою волю…
– Мама, – перебил её мой отец, поднявшись с дивана, его голос звучал взволнованно, – почему ты раньше молчала? Когда обнаружили опухоль? Почему только сейчас собралась делать операцию? Может, посоветоваться с другими специалистами?
– Дорогой, – Татьяна Викторовна улыбнулась, снисходительно так, словно неразумному малышу, – я не хотела тебя волновать. Поверь, меня обследовали разные специалисты, а оперировать будет самый лучший хирург…
Под её взглядом отец опустился обратно на диван, было видно, что он ошарашен.
– Итак… – Татьяна Викторовна вытянула руку в сторону, и подошедший слуга вложил в неё папку. После чего бабушка продемонстрировала её нам: – Здесь документы, подтверждающие собственность. Всё заверено у нотариуса и имеет законную силу. Тебе, Ярослав, я оставляю этот дом. Тебе, Кирилл, достанутся квартиры в Москве и в Лондоне. Мальчики, вам я завещаю по сто тысяч долларов. Вы сами себе купите, что захотите. Ещё у меня есть акции, ценные бумаги и так… всякие мелочи. После моей смерти вы четверо получите по двадцать пять процентов от всего остального…
Она снова сделала паузу, словно задумавшись.
К этому моменту я уже не просто негодовала, я кипела от злости. Мне не нужно было её имущество, но то, как она обошлась сейчас со мной, можно было назвать только плевком… И я не выдержала…
Нет, я не собиралась устраивать скандал. Но обнаружила себя уже стоявшей на ногах и грозно глядевшей на эту старую дрянь, устроившую мне прилюдную показательную порку.
– А как же я?.. – прозвучало растерянно и жалко. – Твоя внучка…
– У меня нет внучки, – отрезала она, её глаза довольно сощурились, как будто Татьяна Викторовна ждала моего протеста и была бы разочарована, если бы я промолчала.
– Нет, есть!..
Но она не дала мне продолжить.
– Ты не моя внучка и не дочь Ярослава. Ты нам никто. Приблудыш, которого твоя мать нагуляла неизвестно от кого…
– Мама, прекрати! – отец перебил её, но было уже поздно.
Я поймала его взгляд. В нём было чувство вины, жалость… и ничего, что опровергало бы слова этой женщины, которую я столько лет считала своей бабушкой.
Я почувствовала, как подкашиваются мои ноги, и опустилась на диван. Обвела всех ошалелым взглядом. Тёма и Гришка смотрели так же потрясённо.
А вот родители…
И папа, и Саша всё знали.
Как же так?
Я больше не выдержала нахлынувшего на меня шквала эмоций, вскочила и бросилась наутёк.
Глава 4
Я выбежала на улицу. Мне не хватало воздуха. Казалось, что-то глубоко внутри меня мешало ему проходить и не пускало в лёгкие. Я наклонилась, опустив голову между колен, и стояла так несколько мгновений, глубоко дыша, почти насильно проталкивая кислород в лёгкие, заставляя его наполнять