не помню.
Но я знаю, мачеха меня любит и относится как к дочери. Наверное, ей хочется, чтобы я называла её мамой. Но мне как будто что-то мешает. Поэтому я продолжаю звать её Сашей.
После обеда Гришка убежал дальше тренироваться в ловкости рук, а мы остались мыть посуду.
– Как ты? – Сашин голос звучал мягко, и взгляд был тёплым.
– Хорошо, – я погрузила руки в мыльную пену, стараясь сосредоточиться на тарелке, которую тщательно оттирала губкой.
Когда-то в минуту слабости я призналась мачехе в неудачных отношениях с однокурсником. Саша восприняла это близко к сердцу и до сих пор переживала.
– Правда, всё хорошо, – я посмотрела на неё и улыбнулась.
Она обняла меня и шепнула на ухо:
– Ты же знаешь, что я люблю тебя?
– Знаю, – и я действительно знала это совершенно точно.
Глава 2
Вечер мы провели на улице. Папа с Гришкой жарили шашлыки, а мы с Сашей, после того как накрыли на стол, лежали на шезлонгах и любовались процессом приготовления мяса, наслаждаясь умопомрачительными ароматами. Для полного счастья не хватало только Тёмки, но он должен был приехать завтра.
И тогда наша семья снова станет полной.
Одуряющее пели цикады. Из-за забора тоненько подпевал соседский дог, тоже учуяв аромат шашлыка. Я жалостливо смотрела в ту сторону, но просунуть даже кусочек сквозь ограду не могла. Дядя Игорь предупреждал – у Фунтика проблемный кишечник, и он ест исключительно специализированный сухой корм.
Я бы на его месте тоже завыла.
Когда мясо было готово, мы переместились в беседку. Папа открыл бутылку вина, налил себе и маме, а затем плеснул немного и в мой бокал. Всё-таки я уже «почти» взрослая.
Наверное, окончательно взрослой я стану, когда выйду на пенсию.
Вряд ли раньше.
А вот Гришке достался стакан с яблочным соком. И он смотрел на меня почти так же тоскливо, как соседский пёс. Разве что не подвывал.
А утром я проснулась от тёплого ветерка, сконцентрировавшегося на моём лице. Потёрла рукой нос, попыталась перевернуться в поисках более удобного положения и только потом до меня дошло.
Я распахнула глаза.
От моего радостного визга наверняка проснулся весь дом. А Тёмка стоял на коленях у кровати, склонившись к моему лицу, ещё со сложенными трубочкой губами, которыми он на меня дул, чтобы разбудить.
– Тёмка! – закричала я и обхватила брата за шею. – Ты приехал! Ура!
Он улыбался, я не видела, но точно знала, чувствовала по его движениям, по тому, как и он обхватил меня, прижимая к своей груди.
– У меня для тебя подарок. Накинь что-нибудь, чтоб дядя Игорь глаза не сломал, и пойдём.
Тёмка выпустил меня, поднялся и отошёл к двери, продолжая глядеть тёплым взглядом, так похожим на Сашин, и в то же время неуловимо иным.
Когда за ним закрылась дверь, я вскочила. Спала я в пижаме, состоявшей из майки на бретельках и мягких, удобных шортиков. Раз дядя Игорь может сломать глаза, значит, подарок на улице. А раз он