к сожалению, очень упала: в настоящее время царит такая же ситуация, как в 1917 г.; это проявилось в алкогольных эксцессах и в распущенном поведении при перебросках по железным дорогам, на вокзалах и т. п. У него (Браухича. – Ю.М.) имеются донесения об этом, в том числе и военных комендантов железнодорожных станций, а также ряд судебных дел с приговорами за тяжкие дисциплинарные проступки. Армия нуждается в интенсивном воспитательно-боевом обучении, прежде чем она сможет быть двинута против отдохнувшего и хорошо подготовленного противника на Западе».
Гитлер слабость своей армии знал, поэтому даже за три дня до войны, 28 августа 1939 года, он, собрав боссов партии, министров и депутатов рейхстага, сказал, что минимальные требования от Польши: «Данцинг, решение вопроса о коридоре» – т. е. минимум, позволяющий Германии сохранить лицо. А максимальные требования – «в зависимости от складывающейся обстановки», т. е. от того, каковы будут успехи в боях. Но он закончил: «Война очень тяжелая, возможно, безнадежная. Но пока я жив, о капитуляции не будет и речи». Сами понимаете, что начинать войну с мыслями о капитуляции непросто.
Поэтому когда 7 сентября поляки предложили немцам перемирие (а их армия уже храбро удирала от немцев на всех фронтах), то и тогда вопрос о ликвидации Польши или о передаче СССР западных областей Украины и Белоруссии и близко не стоял. Гальдер записал в дневнике: «Поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией; остаток Польши будет сохранен; районы от Нарева с Варшавой – Польше; промышленный район – нам; Краков – Польше; северная окраина Бескидов – нам; области (Западной) Украины – самостоятельны».
Как видите, хотя Западная Украина находилась в сфере интересов СССР, но Гитлер даже 7 сентября намечал ее к самостоятельности, нимало не беспокоясь, что СССР за это денонсирует договор о ненападении, а это доказывает, что протокол к пакту о занятии СССР этих территорий не предусматривался, и у СССР не было бы поводов для претензий к Германии. И немцы даже к 7 сентября не предполагали ликвидацию Польши, и хотя они уже заняли Краков, но собирались его вернуть. Почему?
Потому, что их штабы пока еще полагали, что поляки бегут за линию Нарев – Висла – Сан, а преодолеть эту линию, по мнению немцев, было непросто. Фельдмаршал Манштейн, генералом участвовавший в разработке плана войны с Польшей, писал: «С другой стороны, у Польши не было недостатка в трезво мыслящих советниках. Как пишет полковник Герман Шнейдер в журнале «Милитервиссеншафтлихе рундшау» от 1942 года, французский генерал Вейган предложил перенести оборону за линию Неман – Бобр (Бебжа) – Нарев – Висла – Сан. Это предложение с оперативной точки зрения было единственно правильным».
Сам Манштейн с Вейганом был абсолютно согласен и сам считал, что полякам «…не оставалось ничего иного, как с самого начала перенести оборонительные позиции на линию Бобр (Бебжа) – Нарев – Висла – Сан, а возможно