Отсутствие оснований. Опыт странного мышления. Часть I. А. Руснак

и такой акт в целом превращается в мета-систему конкретного мыслителя. Умение или обладание этим странным видом мышления (не абстрактным, не рациональным, не даже философским в негативном смысле, не…, а конкретно странным) и стало тем, что греки определили в качестве некоей философии с одной стороны, и «состоянием» – с другой стороны, и тут можно «услышать» несколько слоев:

      – чтение-изучение текстов;

      – разговоры о каких-то учениях (история философии), сюда и выявление связей, и многое другое;

      – вскрытие странностей, когда возникает умение «замечать» проскакивающие неадекватности;

      – состояния;

      – последующие разговоры о состояниях и, возможно, иногда их запись.

      И эта странность стала даже определенным инструментом, с помощью которого греки научились «трогать» разное и воспроизводить особые мысли, которые затем стали обретать определенную словесную метку, и так далее: математика, логика, политика, война, искусство, физика… и другие какие-то «собрания особых мыслей» об «особо происходящем», и что из этого раньше – это тоже сверхсложный вопрос.

      Возможно, философия – это отсутствие мудрости. У каждого есть своя мудрость, у философа ее нет. Он думает над чужой мудростью и в итоге может додуматься до какой-то, но это уже не будет тем, что есть философия как первый акт.

      И, возможно, нет философии Мамардашвили, Пятигорского или Гегеля, любой философский опыт – это всегда какое-то обращение к трансцендентному, это всегда взаимодействие с ним. С тем общим источником, который возможно всеобщ44 для всех. Поэтому утверждение о существовании какой-то «философской системы» – это какое-то упрощение, и проще понимать такое, в качестве присутствия какого-то конкретного опыта обращения к Источнику (колодцу), который затем можно рассматривать в виде уже данной конкретности, в качестве какого-то уже застывшего опыта мышления или опыта обращения. Но это всегда уже пост мышление, мышление о застывшем куске лавы, мышление о памятнике мысли, но это не та мысль в ее первоначальном виде. И само по себе такое первоначальное мышление, когда оно происходит – это какое-то извержение горячей магмы мысли из неведомого источника. Поэтому «любое пост» – это какая-то трактовка, которая не всегда может проникнуть в те разворачивающиеся оттенки извержения.