что ее иконка похожа на крошечную грудь.
Эми была самой настоящей карьеристкой. Она работала адвокатом в области корпоративного права, и ее новая должность на Восточном побережье была как-то связана с контрактами в области морских перевозок. Шерон это было неинтересно, но Эми в искусстве переговоров и изучении информации, напечатанной мелким шрифтом, добилась значительных успехов. Судя по ее весьма не маленькой зарплате, это у нее очень хорошо получалось. Шерон гордилась дочерью, хоть и не всегда ее понимала.
До выхода на пенсию Шерон думала, что в старости она будет больше времени проводить с дочерью. Но когда Эми переехала, Шерон пересмотрела свою мечту и решила, что теперь у нее будет возможность учиться и заниматься волонтерством. В теории это была хорошая мысль, но вскоре после того, как она покинула сферу труда, она открыла для себя радость свободного времени и ни разу об этом не пожалела. Какая сладкая свобода – делать то, что твоей душе угодно, и ни перед кем не отчитываться. Шерон нравился ее образ жизни, даже несмотря на то что временами ей бывало одиноко.
Она не хотела портить отношения с соседями, но когда проснулась, первым делом вспомнила о маленькой девочке, которую накануне увидела в окне соседнего дома. Будет совсем не лишним выслушать точку зрения Эми по этому вопросу.
Но тем же утром, когда у Шерон неожиданно зазвонил телефон, она и думать позабыла о таинственной девочке. Она завтракала и отложила ложку, чтобы ответить на звонок дочери.
Когда они обменялись приветствиями, Эми сразу перешла к делу:
– Мама, мне очень неприятно говорить с тобой об этом, но у меня есть к тебе просьба.
Шерон сделала вдох. Эми никогда ни о чем ее не просила. Даже когда она была маленькой, она отказывалась от помощи матери, стараясь разобраться со всем самостоятельно. Если она обратилась к ней, значит, она не смогла найти другого выхода.
– Конечно, милая. Что тебе нужно?
Эми с облегчением сказала:
– Я знала, что могу на тебя рассчитывать.
– Конечно. Для тебя – все что угодно.
– Ну, это не совсем для меня, – сказала Эми. – Это для Никиты€.
«Äля Íикиты?»
У Шерон появилось дурное предчувствие.
Никита€ Рамос была ребенком из приемной семьи. Она представляла ее интересы на волонтерской основе, как специальный адвокат, назначенный судом [3]. Эми не слишком много рассказывала о Никите. Шерон знала только, что она с двенадцати лет жила в приемной семье и что ей пришлось очень несладко.
Шерон видела Никиту всего один раз, еще до того, как Эми переехала в Бостон. Тогда она случайно встретилась с ними в торговом центре. Эми представила их, и Шерон заметила, как Никита с ног до головы окинула ее долгим оценивающим взглядом. Разумеется, Шерон ответила ей тем же. Никита произвела на нее впечатление человека, который не даст себя в обиду. Это было заметно как по языку ее тела, так и по внешнему виду. Ее длинные волосы были почти полностью, за исключением одной фиолетовой пряди, покрашены в цвет