говоря, ужасы великокняжеской семейной жизни были Константином Павловичем изрядно преувеличены. Супруга его, великая княгиня Анна Федоровна, урожденная принцесса Юлиана-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд, не была столь ужасною – ни внешне, ни по характеру. В то время как сам Константин Павлович имел нрав весьма… Впрочем, нет, августейших особ трогать не станем!.. Отчего ж сия злость вышла наружу? Так уж совпало, что как раз в те дни прошел очередной тур скандальных переговоров о разводе с Анной Федоровной Саксен-Кобургской, давно еще сбежавшей от радостей русской семейной жизни в свой Кобург…
Одним словом, старший посоветовал единоутробному, но сильно младшему брату радоваться жизни самостоятельно, пока его не осчастливили какою-нибудь немкою. И слова эти запали в душу юному великому князю. В Одессе он поспешил увлечься одной из танцовщиц настолько, что на третий день пребывания совсем пропал из пределов видимости сопровождавшего его и за него отвечавшего генерал-адъютанта Ивана Федоровича Паскевича. Тот же, успевший повоевать с турками в дунайских княжествах, с французами – как в Отечественную войну, так и в европейском походе, в этой ситуации пришел в состояние панической ажитации. В чем его можно понять, поскольку ранее он отвечал за жизнь лишь свою да солдатскую, сейчас же – за представителя правящей династии, да еще и порфирородного.
Но что было делать в таком положении генерал-адъютанту – не в простую же управу благочиния идти? Дело-то в высшей степени конфидентное. А тут придет, стуча сапогами, пропахшими дегтем, какое-то пышноусое чудо в зеленом мундире, больше привыкшее наблюдать за мелким воровством и нарушением градских границ строительства. И что ж, прикажете поверять ему тайны Двора?!. Естественным и чиновно правильным было бы обращение к местным чиновникам по особенным поручениям, в должностные функции каковых как раз и входило обеспечение безопасности семьи Романовых.
Но и тут были важные ограничивающие обстоятельства. Из «особенных» в местных канцеляриях старшим по чину был Евгений Вязьмитенов. Паскевич ничего о нем не знал, кроме именования. Однако же подозревал, несмотря на некоторое расхождение в написании фамилий, возможности родственной или деловой близости с министром полиции Сергей Козьмичем Вязмитиновым. А тот был его старым недоброжелателем…
Генерал-адъютанту вообще трудно было представить, как он будет излагать столь деликатный вопрос «особым» чиновникам с их рыбьими глазами и крайне неприятным взглядом, как бы сквозь тебя. Да и граф Виктор Павлович Кочубей, говоривший, что лишь за несколько лет Министерство полиции превратилось в «министерство доносов», советовал с Вязмитиновым не связываться… Ситуация казалась почти безвыходной. Но и просто ждать, что всё само собой разрешится, было невозможно.
Так, оттолкнувшись от фамилии Кочубей, да вследствие фамильно-династических рассуждений уроженец Полтавы, бравый молодой генерал вспомнил и о своей изысканно