очутившись в мире без войны. В мире иного умиротворяющего бытия, когда кажется, что всё, что тебе нужно для счастья, – вот оно, рядом. «Тут потом будет над чем поработать доктору Бабкову».
Часы необычного вечера утекли сквозь пальцы. Морозный город, путь до Татьяниного дома, несколько минут прощаний. Он попросил адрес, она, не раздумывая, продиктовала. Вот и всё, казалось. Нужно забыть. Не мучить ни себя, ни её. Только вот не поймёт. «Останусь очередным придурком, промелькнувшим в её жизни». Только ощущение, что что-то изменилось, не проходило. По крайней мере ему будет кому написать, не только родителям. Нужно будет только решиться.
Замёрзший поезд оттаивал, подходя к Воронежу. Последние часы псевдосвободы. И вот она – казарма. Доклад по форме о возвращении и отсутствии залётов, парадка на ПШа. Народ стекается в прострации. Понемногу общение с братьями по участи начинает растапливать ступор в голове, образованный осознанием неизбежности и бесконечности грядущего полугодия. Ещё вчера была не казарменная кровать, и не Заварин являлся ему на ночь. Ещё вчера была Татьяна. Но в программе сегодняшнего вечера, как и почти пары сотен следующих, сказки уже не будет. Завтра всё закрутится заново. Злющая предательская тоска будет пытать несколько дней, пока не отляжет через неделю.
Государство в лице преподавательского состава КВВКИУРВ продолжало давать качественное и достойное образование слушателям, которые были в состоянии воспринять и оценить. Оценить, правда, получалось позже и с ощущением угрызений совести за собственную неблагодарность и выплеснутый в адрес тех лет негатив. Оценить, очутившись в последующей позорной эпохе, пожиравшей созданные в те времена материальные блага и остаток достойных людей, которые не проявили способностей или желания перестроиться под среду меркантильного благопожирания и немыслимого уровня лицемерия. В стаде, отвергнувшем всяческие принципы и общечеловеческие ценности, заменив всё враньём и лицемерием, как в воде: всё достойное не способно удержаться на плаву и имеет единственную участь – уступить место нетонущим ценностям современной эпохи.
Василий Андреевич Бухтояров был не из тех, кому наплевать, как воспринимают излагаемый им материал. А излагал он наиболее сложные вещи из общеобразовательных дисциплин – матанализ. Талантливо сочетая суть и методику решения дифференциальных уравнений с лирическими отступлениями на тему важности и почётности миссии, выпавшей на долю слушателей, а именно стать Грозой Американского Империализма, Василий Андреевич не оставлял вариантов для полного вылетания всего влетевшего в одно ухо из другого. Что-то, если не матанализ, то эмоции в голове должны были оставаться.
Воодушевляющие лирические отступления так прямо с дифурами не пересекались. Как правило, существовало несколько условий переключения алгоритма изложения на них, и часто без обратного возврата к матанализу.
Первым вариантом было обнаружение в аудитории спящего курсанта.