бы приехали на нем в район Товарищества, когда взялись нас искать, – говорит Тобиас. – Думаю, стоит рискнуть. В городе мы сможем спрятаться. А тут мы просто ждем, когда они нас обнаружат.
Мы отходим от путей. Калеб начинает подробно объяснять Сьюзан, как запрыгивать в едущий поезд, так подробно, как может делать лишь бывший эрудит. Я гляжу на приближающийся локомотив. Прислушиваюсь к ритмичному перестуку колес на стыках рельс, шелесту, когда они катятся по гладкой поверхности.
Когда первый вагон проезжает мимо меня, я начинаю бежать. Не обращаю внимания на жжение в ногах. Калеб помогает Сьюзан забраться в средний вагон, а затем запрыгивает сам. Я делаю резкий вдох и выбрасываю мое тело вправо, плюхаясь на пол вагона. Мои ноги свисают наружу. Калеб хватает меня за левую руку и втаскивает внутрь. Тобиас, как обычно, запрыгивает в вагон, хватаясь за ручку и делая полуоборот вокруг нее.
Я поднимаю взгляд, и мое дыхание замирает.
В темноте блестят глаза. Внутри сидят темные фигуры, и их больше, чем нас.
Бесфракционники.
Ветер свистит, несясь сквозь вагон. Все резко встают. Каждый вооружен, кроме меня и Сьюзан, у которой револьвера и не было. Мужчина-бесфракционник с повязкой на глазу наставляет пистолет на Тобиаса. Интересно, откуда он его взял.
Рядом с ним женщина-бесфракционник, постарше, с ножом в руке. Таким, каким я обычно режу хлеб. Кто-то другой позади держит в руках большую доску с торчащим гвоздем.
– Еще ни разу не видела людей из Товарищества при оружии, – говорит женщина с ножом.
Мужчина-бесфракционник с пистолетом выглядит как-то знакомо. На нем потрепанная одежда разных цветов – черная футболка, поверх нее – драная куртка альтруиста, синие джинсы с красной строчкой и коричневые ботинки. На них цвета всех фракций – черные брюки Правдолюбия с черной футболкой Лихачества, а сверху – желтые костюмы с синими свитерами. По большей части, одежда рваная и запачканная, но не вся. Недавно украденная, предполагаю я.
– Они не из Товарищества, – заявляет мужчина с пистолетом. – Лихачи.
И тут я узнаю его. Это Эдвард, парень, проходивший инициацию вместе со мной, который был вынужден уйти из Лихачества после того, как Питер ударил его ножом для масла. Вот почему у него повязка на глазу.
Я вспоминаю, как держала его руками за голову, когда он лежал на полу и орал от боли. Как вытирала кровь, когда парня унесли.
– Привет, Эдвард, – говорю я.
Он немного наклоняет голову в мою сторону, но не опускает пистолет.
– Трис, – удивляется он в ответ.
– Кто бы вы ни были, лучше вам убраться с этого поезда, если хотите остаться в живых, – замечает женщина с ножом.
– Пожалуйста, – просит Сьюзан. У нее дрожат губы, а глаза наполняются слезами. – Мы сбежали… остальные погибли, и я не…
Она снова всхлипывает.
– Я не думаю, что смогу идти дальше, я…
У меня возникает странное желание постучаться головой о стену. Плач других людей меня сильно нервирует. Возможно, с моей стороны это эгоистично.
– Мы