небольшая, но ледяная речушка Нахойка была богата пескарями и острыми камнями. То есть в принципе, Но-Пасаран мало чем отличался от любой другой жилой точки российской глубинки.
Почему Костя после окончании школы милиции выбрал именно эту точку? А он ее и не выбирал. Он выбрал образ жизни и призвание, а место, где все это добро можно было реализовать, выбрала ему комиссия по распределению.
Школу милиции Костя Комаров и его брат Кирилл закончили на «отлично». Это единственное, что было у них общего. Правда, братья были похожи. Но это скорее подчеркивало их различие, чем отмечало сходство. Всю жизнь двойняшки недолюбливали разных учителей, влюблялись в разных девчонок, предпочитали разную начинку в пирожках и стили в одежде. После выпускного экзамена дороги двойняшек в первый раз разошлись. Кирилл остался в городе, он избрал престижную и высокооплачиваемую стезю адвоката и поступил в юридическую академию. Константин же решил посвятить свою жизнь искоренению зла и насилия в образе преступности и попросился в провинцию. Там он хотел на деле доказать свою теорию о построении идеального правового общества в отдельно взятом населенном пункте.
Но-Пасаран Косте и нравился, и не нравился. С одной стороны, монотонность и архаичность местной жизни грозила ограничить масштаб преступлений кражей цыплят и яблок. С другой – работа в селе включала в себя не только рутинную работу сельского участкового: здесь он был сам себе начальник, сам себе следователь и сам себе группа захвата. У него было даже собственное отделение милиции, переоборудованное из послереволюционной избы-читальни.
Отделение было небольшое, трехкомнатное. В первой комнате, бывших сенях, стояли два ряда кресел, экспроприированных прежним участковым из но-пасаранского клуба. Они предназначались для ожидавших своей очереди посетителей. Кресла, обтянутые облезлым коричневым дермантином, практически всегда пустовали, но это не мешало им создавать впечатление того, что посетители в отделении все-таки бывают и даже сидят в очереди. Вторая комната была оборудована под кабинет участкового или приемную. И третья, самая главная, гордо именовалась камерой предварительного заключения или по-городскому изыскано – обезьянником. В отличии от первой, эта комната почти всегда была обитаемой. Любящие супруги за бутыль самогона подкупали текущего участкового и заключали разбуянившихся не в меру суженых на день-два за решетку для просыпу. Частенько «просып» длился целую неделю, так как сердобольный текущий участковый за умеренную плату поставлял временным заключенным утешительные бутыли с мутноватым пойлом, и даже сам коротал с узником длинные трудовые будни, звонко чокаясь через крупную металлическую решетку и провозглашая любимые но-пасаранские тосты: «За справедливость» и «За композитора Стравинского». Впрочем, Комаров еще не познакомился с местными традициями и пока просто любовался красотами нетронутой природы Но-Пасарана и окрестностей.
А окрестности были колоритны и выразительны,